— Лида, — сказала я свое имя.
И это все, на что меня хватило. Господи, ведь и в шестнадцать можно заработать заикание при встрече с собаками. А тут их было два… Кобеля!
— Ты из этих? — мотнул головой рыжий в сторону номера, до которого я не добралась.
— Из тех, — ответила, не собираясь хамить.
Но иногда мы хамим, сами того не замечая. И глупости делаем, не специально. А потом говорим, не виноватая я, он сам пришел. Но пришла-то я и не ушла. Села на край второй кровати и осталась в номере до утра. Ничего не было: ни с одним, ни с другим. Они просто не выпустили меня обратно на балкон, а заклеенные ручки дверей увидели и успели поржать.
Мы вообще о многом успели поржать в эту ночь. Наверное, наши соседки, Лерка и Анюта, и особенно моя сокамерница, которую я терпеть не могла, думали, что парни точно смотрят порно, потому что так ржать над чем-то другим нельзя. На меня не пожаловались, хотя девчонки сдали меня сокамернице, заявив, что я до них не дошла.
Тогда до меня и дошло, что можно не церемониться и от них отстать и пристать к парням. Они сняли отель подешевле сняли, чтобы больше прокутить. Черт, это было незабываемо… Хотя ничего такого не было. Ну, кроме поцелуев на рождественской карусели рядом с Эйфелевой башней. С обоими — ну, ради интереса. Все остальное случилось уже потом, в Питере, с одним — рыжим. К моей большой радости и праведному гневу родителей, которые всеми правдами и неправдами пытались наставить меня на путь истинный, то есть на учебу.
Учителя поскандалили ещё в Париже, когда на пятый день обнаружила, что я возвращаюсь в отель после одиннадцати. Ну и к себе проникаю через номер парней по балкончику. Потом были классные три года, затем слёзы и обещание больше никогда не встречаться с богатыми мужиками.
Нет, Данька меня не бросил. Меня вышвырнула из жизни сыночка его мамочка. Она отправила сына доучиваться в Англию, а мне заявила, что разрешала нам жить вместе, чтобы сын от учебы не отвлекался и ничего не подцепил со шлюхами.
Я, наивная дурочка, думала, что Данька возьмет меня с собой, назло маме. Или ради меня плюнет на английское образование. Наивная. Я верила в любовь. Я любила, а не пользовалась через постель благами привилегированного сословия.
Хорошо, что я не только любила, но и училась. Правда, закончить учебу не получилось. Данька бросил меня, а я бросила университет. На себя лишь чудом руки не наложила. Лерка меня спасла. И Николай Петрович.