Изможденные, подавленные, грязные, одетые в неопрятные вонючие
шкуры. На сверкающий доспех Светозора они смотрели с восхищением и
завистью.
– Вы правда одолели врагов? – спросил кто-то, – Мы слышали звуки
боя, только не верили своим ушам.
– Одолели, – с достоинством ответил мой жрец, – Враг бежал,
сверкая босыми пятками.
Кроки покивали, с уважением поглядев на модные сапоги
Светозора.
– Ты правда хочешь пощадить нас? – прозвучал следующий вопрос, –
Ты говоришь красиво. Говоришь так, чтобы мы поверили тебе.
– Вам трудно это понять. Сами вы никого не щадили, – ответил
жрец, – Но посмотрите на мое лицо повнимательней. Я наполовину
крок. Во мне течет половина вашей крови.
– Действительно. Ты похож на нас.
– Ну вот. Меня не травили, не считали чужаком. Я жрец и вожак.
Меня уважают не потому, что я носитель чистой крови.
– А почему тебя уважают?
– Потому что других рук у бога нет. Бог каждому найдет
применение, – полукровка по-своему пересказал то, что я ему недавно
объяснял.
– Твой бог заботливый.
– Заботливый, но и требовательный... так что? Пойдете за
мной?
– Мы согласны, мы пойдем за тобой.
Светозор незаметно облегченно выдохнул, развернулся к крокам
спиной и подчеркнуто неторопливо направился к выходу из пещеры.
Кроки несмело по одному потянулись следом, а выходя на свет
поражались тому, как изменился их храм.
Мой жрец провел нечто вроде обряда. Каждый крок публично
отрекался от поклонения идолу и сообщал, что отныне будет веровать
только в бога истинного, непознаваемого, но любящего. Одним словом,
я без подготовки надиктовал, как умел, а Светозор, как умел, донес
текст до ушей простоватых кроков. Нелегкая, скажу я, задача,
закладывать скрепы новой религии. Ничего. Народное творчество
доточит до четких, емких и кратких формулировок.
Небольшая группа кроков принимать новую веру все же отказалась.
Несколько мужчин и женщин ушли вглубь континента искать счастья на
новом месте. Пусть идут. Науськивать Светозора, чтобы по-тихому их
догнал и добил, не стану. Мой жрец этого не поймёт... и никто из
присутствующих не поймет... увы, придется дать последователям
Горыныча еще один шанс. Одно радует, каждый новый шанс для его
паствы становится все призрачней. Как говорится в большой политике,
если не уймутся, каждое следующее предложение будет хуже
предыдущего.