Институт они закончили одновременно, уже будучи женатыми. Елену оставили на кафедре, а Владимир Алексеевич начал осваиваться в Бюро технических переводов. На дворе между тем наступали, как многим тогда показалось, новые времена. В стандартной бумажке, которую получил отец, значилось, что его «дело производством… прекращено за отсутствием состава преступления». Отцу выдали партбилет с датой вступления 1919, а Владимир Алексеевич попал в число сотрудников только что организованной в городе телестудии.
Уволили его за «очернительство», «клевету»и «протаскивание чуждых настроений»… Перед ним сразу же закрылись двери местных редакций, в издательстве рассыпали готовую книгу очерков.
– Вот и будешь всю жизнь чахнуть за гроши над переводами, – сказала Елена.
После развода родителей Валентин всё больше отдалялся от отца. Неожиданным было для Владимира Алексеевича поступление сына на исторический факультет, откуда он вскоре ушёл. Покрутился в ассистентах на местной Киностудии. Тут подоспел срок призыва в Армию. Отслужив, Валентин подал документы во ВГИК и, ко всеобщему удивлению, с первого раза прошёл на режиссёрский факультет.
– Что это за профессия – кинорежиссёр?! – отчаивалась Елена. – Я понимаю, – оператор: фотография – надёжное ремесло. На худой конец можно ездить по деревням и снимать свадьбы и похороны…
Её не обрадовали даже успехи на фестивалях.
– Сейчас этих фестивалей, как грибов после дождя: так что призов хватает всем!
Фильмы сына она смотрела только из чувства долга. Владимир же Алексеевич каждый из них знал до последнего кадра. Но только первый – знаменитый «Чёрный ветер» казался ему удачным. Дальше пошли картины «по мотивам»: замысловатые визуальные импровизации на литературные темы. Критики, верно, из «своих», вытягивали из Валиных фильмов пресловутые Большие Идеи, которых Владимир Алексеевич при всём желании там не находил… Он написал сыну письмо, тот не ответил, что было впрочем неудивительно при его нелюбви к переписке. Болезненнее задевало другое – Валентин ни разу нисловом не обмолвился о возвращении отца на телевидение. Напрасны были искренние попытки Веры Николаевны оправдать Валю: не знать документальных лент отца сын не мог – их не однажды прокатывали по ЦТ. Что это: неприятие или… безразличие? Во время редких и коротких телефонных разговоров об этом не спросишь. И оставалось только надежда на то, что судьба когда-нибудь пошлёт встречу с сыном…