– Пожалуйста, убей меня! – молила я, пребывая в самой настоящей истерике. – Убей же!
– Нет, моя хорошая. Это не интересно. Ты нужна мне живая. Тогда какой в тебе толк? Зачем бы я стал брать тебя в жены? Разве я найду еще одну такую, как ты?
Он остановился прямо в коридоре, откуда одна из дверей шла в спальню. Но, судя по всему, он и не собирался меня туда тащить. Я мельком глянула на оставшиеся две такие же белые деревянные двери. Одна ведет в ванную комнату для гостей, другая в гостевую спальню, пусть и совсем рядом с, так сказать, хозяйской.
Разжав пальцы, Адам отпустил мои волосы, напоследок дернув их. Я осталась на полу в полусидячем положении и не смела даже сдвинуться с места. Спутанные локоны упали на лицо, полностью скрыв слезы, падающие на мраморный пол с подбородка. В истерике я будто растратила все свои силы и теперь покладисто восседала у ног мужа, ожидая чего угодно. Но не того, что Адам сделал.
Он приподнял ногу, на которую успел надеть туфлю, пока я бежала к выходу, и со всей дури пнул меня в ребра. Силы удара хватило на то, чтобы я отлетела от того места, где находилась, и врезалась в противоположную стену, благополучно проехав по гладкой поверхности пола.
Я уже и не хотела думать о том, как мне было невыносимо больно. Грудную клетку сперло, и каждый всхлип отдавался жаром. Дышать стало еще тяжелее. И только я начала привыкать к неприятно тягучему чувству, как муж плавно подошел ко мне и пнул еще раз. Затем еще. Я металась из стороны в сторону, и лишь тихие стоны давали мужчине понять, что я еще не отключилась.
В глазах меркло. Я уже не плакала. Мне вдруг стало все равно. Лишь надеялась, что умру прямо сейчас. Что он не рассчитает силу и убьет меня. Я и так уже мертва очень давно.
Ожидая еще одного пинка, я даже не стала группироваться, полностью позволяя мужу сделать то, чего он хочет. И увидев это, он просто опустился рядом со мной на корточки и отбросил с моего лица темные волосы. Я открыла опухшие от слез глаза и сквозь пелену посмотрела на него. Адам снова противно улыбался.
– Так-то лучше. Теперь ты будешь куда податливее. Где же еще я смогу достать такую, как ты, моя хорошая. Ту, которая выполнит все мои прихоти.
Так и хотелось сказать, что любая женщина будет такой же, как я, если к ней относиться подобно. Но промолчала. Сил не было даже на слова. Их уже вообще не осталось. Лишь адская боль сопровождала мое все еще не ослабшее сознание.