Засунув под мышку чехол, захлопнул водительскую дверцу, а затем снова полез в салон на пассажирское место, чтобы вытащить оттуда раненую девушку с темными, как смоль, волосами. Ее грудь едва вздымалась, а плечо, которое задела свинцовая пуля, кровоточило так, что залило всю светлую обивку сиденья.
Твою мать! Придется вычищать это место, а что еще хуже – менять чехлы стоимостью в полторы тысячи долларов.
Сплюнув со злости прямо на асфальт, я ухватился за лодыжку и подтянул девушку к краю сиденья. Подхватил ее за талию, приложив усилия, затем одной рукой закинул тело себе на плечо, уже не думая о том, что могу и свою одежду замарать. Свободной рукой, в которой был зажат чехол, я запер автомобиль.
Хорошо, что запасным выходом редко жильцы пользуются…
***
Одри
Когда я проваливалась в беспамятство, уже и не думала, что когда-нибудь приду в себя. Голову ломило, будто кто треснул меня по ней битой, а плечо нещадно ныло, да так, что эта боль расползлась по всему телу. Я не сразу поняла, что лежу на чем-то мягком, накрытая колючим пледом. Солнца, что выглянуло сегодня утром из-за облаков, не было и в помине, словно меня заперли в ящике, как какое-то животное.
Вокруг стояла тишина. Ни одного звука не было слышно, будто все куда-то исчезли. Внутри разрослось предчувствие, что то, что я сейчас нахожусь не там – на улице – плохой знак. И ничего хорошего не сулит в дальнейшем.
Страх не позволял мне распахнуть глаза. И я в надежде мечтала о том, чтобы оказаться где угодно, только бы не дома.
– Я вижу, как твои глаза мечутся под закрытыми веками. Значит, ты пришла в себя, – послышалось около постели, а затем матрац подо мной выпрямился, будто все это время рядом кто-то сидел и наблюдал за моим состоянием.
Я резко распахнула глаза, приподнявшись на локтях. Я думала, что в комнате гораздо темнее, но резкий свет, пробивающийся сквозь закрытые жалюзи, ослепил меня. Я не сразу заметила, что нахожусь в каком-то незнакомом помещении с обшарпанными стенами и потолком, окрашенными в одну цветовую гамму – зеленые и грязно-желтые цвета.
Когда свет, наконец, перестал слепить, а мои глаза больше не слезились, я смогла разглядеть стоящего у изножья кровати, на которой и лежала, мужчину. Его темные густые брови свелись к широкой переносице, отчего на лбу выступило несколько морщин. Большие бледно-голубые глаза, глядящие с интересом и какой-то хладнокровностью, внушали в меня такой дикий ужас, который я еще никогда ранее не испытывала. Желваки мужчины подрагивали, в то время как бледные сухие губы поджались, вытянувшись в одну тонкую полосу. Мой похититель был очень высок, худощав, но имел широкие плечи и крепкую мускулатуру, просматривающуюся под слоем одежды.