Услышав приглушённое грохотанье, посмотрел в небо. Клубящиеся
серые тучи, которые мирно плыли куда-то по своим делам.
Вскоре я увидел кибитку, стоящую у выхода. Простая крепкая
повозка немногим больше моей камеры и с деревянными колёсами,
которые явно давно не меняли. Крыша из потёртого брезента вся в
дырах. Такая особо от дождя не спасёт…
Когда меня подносили, заметил грубую резьбу на борту, которая
немного украшала это убожество.
Мужики осторожно уложили меня на дно повозки, стараясь не сильно
потревожить.
— Аккуратнее, — вновь прошептал Рурик, пока они закрепляли
носилки, а я наслаждался запахом древесины.
Повозка тронулась со скрипом. Я кое-как поднялся, держась рукой
за борт, и посмотрел на слугу. Старик выглядел озабоченным. Его
руки слегка дрожали, и он то и дело бросал на меня тревожные
взгляды.
— Не беспокойся, — сказал я спокойно. — Со мной всё в порядке,
но… Чувствую себя по-другому как-то. После всего, что случилось,
я…
Замолчал, видя по лицу Рурика, что тот не верит моим словам.
Хмыкнул про себя. Ничего, всё нужно делать постепенно и аккуратно.
Продолжу потом. Важно, чтобы мои изменения никого сильно не
смутили. Не то мои враги сразу насторожатся.
— А что это было за зелье второго шанса, — как бы невзначай
спросил я.
Столько энергии я не видел ещё ни в одной настойке. Подобные
зелья мне определённо пригодятся.
Мужик резко побледнел, упал рядом со мной на колени и
зашептал:
— Потише, господин! Лучше такие вещи не обсуждать на людях. Если
кто-то узнает, что у нас есть это зелье, мне грозит смертная казнь.
А вас, если не казнят, отправят на рудники пожизненно. Я не хочу,
чтобы у вас были проблемы, милорд.
Кивнул, видя его испуг. Интересно: и откуда же у прославленного
воина, маркиза Рейнальда Рэйвена, такая запрещённая штука? Ещё одна
причина подробнее расспросить о родственных связях. Кроме отца,
матери, братьев и дяди, я ни о ком больше не знаю.
Кибитка медленно катилась, скрипя колёсами и слегка покачиваясь,
и я через дырку в тенте наблюдал за происходящим снаружи. Мимо
проплывали промозглые улочки, вымощенные булыжником. Гомоня,
сновали туда-сюда простые люди: работяги, уличные торговцы… Дома
тесно прижимались друг к другу. Возрастные трещины на стенах, были
замазаны чем-то вроде глины, а из тусклых окон изредка пробивался
бледный свет.