Заклятие стиха - страница 2

Шрифт
Интервал


Стихий попытки не смогли,
Их не заставили расстаться
Ни силы неба, ни – земли!
Объятий их не разомкнули
Ни гнев вулкана, ни века,
Они – счастливые! – уснули,
В его руке ее рука.

Очи сердечные

В Древней Руси считали, что в человеке

существует особый орган некоего

внутреннего видения, который

называли «очами сердечными».

На все, что связано с нашими встречами
И касались руки твои,
Я гляжу очами сердечными,
Я гляжу очами любви
И другими смотреть не умею,
Чтобы в трудный час устоять —
Ими я постоянно с нею,
Ими молодость длится моя.

«Услышав SOS, десятки кораблей…»

Услышав SOS, десятки кораблей
Послушны лишь одному закону,
Меняют курс, что был им всех нужней,
На курс, что стал еще нужней другому.
И латаные, жалкие суда,
И лайнеры свои меняют галсы,
Как равные, кривя свой путь туда,
Откуда крик о помощи раздался.
И в дрожи изнывающих машин,
Вдали от цели, не достигнув суши,
Движимы доблестью своей морской души
Туда, где гибнут страждущие души.

«О Спарты гордое величие…»

Все греки знают правила приличия,

но только спартанцы умеют ими пользоваться.

Из истории Олимпийских игр древности

О Спарты гордое величие,
Я слышу фразы лаконичные,
Я вижу сдержанное мужество —
Ни слова и ни жеста лишнего,
Глаза, не знающие ужаса,
И торсы крепкие коричневые!
Нет, вы не культуристы древности
С накачанной мускулатурою —
Герои в нимбе человечности
И с человеческой культурою.
Простые парни загорелые,
Без всякой лихости, улыбочек,
Всегда вы знали то, что делали,
И каждый шаг ваш не был вымучен.
Никто от вас не слышал жалобы,
Каприза и малейшей пошлости,
Не афиняне вы, и стало быть,
Чужда вам неги фальшь роскошная.
Вы не хватались зря за острое —
Так воспитали вас обычаи,
И лучше всех на полуострове
Вы знали правила приличия.
Афины славились ораторами,
Вы это делать не умели,
Но там, где требовалась храбрость,
Там были вы всегда при деле…
Спокойные и яснолицие,
Умели быть вы беспощадными,
Но и с коварнейшими гадами
Вели себя вы как патриции…

Песня о бывшем автогонщике

Морщины как маршруты сотен трасс,
Забытых или памятных в деталях,
Глубокий шрам туда, где был когда-то глаз,
И след ожога, словно тень медали…
Пивная пена, матерная брань,
Один рукав пустой, в карман неловко вдетый,
И взгляд, презрительно сощуренный на пьянь,
Знакомый каждому когда-то по портретам…
Тебе бы трассы хмель и скорости безумь
В оковах мощного холодного рассудка,