В дежурке Дятлов расположился в кресле Ваника, а тот присел напротив него на стул.
– Вот, на, распишись здесь, – Дятлов придвинул Ванику бланк, – я предупреждаю вас, гражданин Ванников, об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Теперь ответьте на мой вопрос – с кем была Корсакова в сауне?
– Я ж не знаю, – округлил глаза Ваник в праведном недоумении, – мы подготавливаем помещение, оставляем простыни там, полотенца, ключи в дверях и уходим. Приходим, когда уже никого нет. Наши клиенты люди семейные, вы ж понимаете, анонимность это наш хлеб.
– Ладно, – перебил его Дятлов, – кто оплачивал аренду сауны?
– Вот она, Корсакова эта самая. Приходила вчера и оплатила. Ещё живой была.
– До какого времени была оплачена сауна?
– Нужно посмотреть.
– Ну, так посмотри. Или хочешь с нами поехать?
Ваник вскочил со стула и достал какой-то журнал.
– Вот, до полдесятого, – сказал он, ткнув указательным пальцем в запись в журнале.
– А вы позвонили в двадцать тридцать пять, правильно? Какого хрена вы попёрлись в сауну, когда там находилась женщина, если до конца оплаченного времени оставался почти час? Только не говорите, что подглядывать.
Ваник молча уставился на Дятлова преданным взглядом и облизнул пересохшие губы.
– Молчишь? Собирайся, поедешь с нами, – сказал Дятлов. – Тёплые вещи захвати, в камере холодно.
– Холодно? – Ваник мелко затряс головой. – Зачем? Машина уехала. Автомобиль! Я из окна дежурки видел.
– Корсакова на ней приехала?
– Да.
– С кем?
– Я не видел! Фонарь там… Автоматический. Он гаснет, когда люди входят. Или выходят. Я видел только, как машина, ну, автомобиль этот, уезжал.
Дятлов подошёл к окну и посмотрел вниз на пустую стоянку.
– Номер машины ты должен был видеть. Отсюда отлично видно, когда фонарь горит. Что скажешь, гражданин Ваник?
– Зачем он мне нужен был, номер? Ну, видел. А что я все номера должен запоминать? Приехал и приехал. Уехал и хрен с ним. Я ж не знал, что она мёртвая.
– Ну, а марка? Цвет? Тоже не помнишь? – спросил Дятлов.
– «Ауди» шестёрка. Цвет… Фиолетовый такой. У жигулей это называется цвет «банан».
– Банан?
– Да!
– Банан фиолетового цвета, да? – нахмурился Дятлов.
– Ну, а какого же? – Ваник затравленно посмотрел на следователя.
Дятлов прищурился и внимательно посмотрел Ванику в глаза.
Сколько же видел он таких глаз за те два десятка лет, на протяжении которых ему приходилось проводить вот такие допросы… В большинстве случаев люди ему врали. Со временем он научился видеть это. Тяжелее всего врут порядочные люди. Как-то мучительно, что ли… Особенно тяжело врут порядочные мужики. Женщины от природы почти все актрисы и врут легче. В показаниях женщин всегда сквозит неподдельная искренность, и из их глаз текут слёзы, которые они вытирают кружевными платочками.