Карина не знала, что в этот час ее родные люди, сидя на кухне, тоже думают о ней. Мама все прощает своей дочери, часто оправдывая там, где уже нельзя оправдать. На это способны лишь настоящие, мудрые и заботливые матери. Муж Иван сердится за то, что она совсем себя не бережет, сгорает как свечка на своей любимой работе, а у нее здоровье никудышнее. Иван очень любит свою жену, любит, как и прежде, когда им было всего по двадцать. Он брал ее в жены и думал, что счастью не будет конца. Карина тогда училась в университете. Иван, как мог, обеспечивал свою молодую жену. Он много и тяжело трудился – лишь бы у Карины было все. А потом она вышла на свою престижную работу, и началось. Денег стало больше, жить легче, а вот счастье куда-то ушло. Мобильный телефон жены разрывался день и ночь. Она постоянно решала свои сверхважные задачи, часто сердилась, иногда плакала, но всегда достигала поставленной цели. Были дни, когда ее руки дрожали и нервно подергивались худые плечи. Ивану до горечи во рту становилось жаль свою жену, и он с нарастающей силой ненавидел ее работу. Им так было хорошо раньше, когда Иван уходил на завод, а Карина оставалась одна в их уютной съемной квартирке, читала свои конспекты, готовила ужины. Рисовала воробьев за окном и часто заливисто смеялась. Внутри нее жила маленькая девочка – веселая и игривая, немного застенчивая и капризная, но так горячо любимая Иваном. Вечерами они гуляли по притихшему городу, ходили к родителям в гости, были молодыми, свободными и беззаботными. А теперь это все испарилось, и девочка внутри Карины умерла.
Вся семья, погрузившись в свои невеселые думы, совсем не заметила, как за окном сделалось светло. Солнца не было, хмурился ноябрь тяжелыми серыми облаками и уставшие люди с ледяными масками на лицах все спешили куда-то наперегонки со временем.
Карина провела в постели весь день. Она то спала, то просыпалась. Часто ее накрывала удушливая волна жара, от которого мутился рассудок и быстрые мурашки бежали по всему хрупкому телу. Конечно же, ей нужно в больницу, и в то же время ей туда никак нельзя. Карина до судорог боялась больниц, ей казалось, что там все пропитано болью, смертью и кровью. Она какой-то звериной чуйкой ощущала этот неприятный запах, он будто налипал на нее, от него невозможно избавиться или отмыться.