– Да нечего вскрывать, открыто там все. Трансформатор вообще сгорел. Я пробовал запустить генератор, но он тоже не работает. И лаймер не пашет, – Виктор Николаевич махнул рукой – там даже корпус оплавило. Не знаю уж, чем нас всех вырубило, но штука, видать, сильная. Наверное, нам придется идти в поселок.
Кирилл с минуту размышлял.
– В поселок так в поселок, – сказал он, – но сначала мы навестим егеря.
Виктор Николаевич мельком взглянул на Кирилла, кивнул, видимо, все понял.
Ели быстро, не поднимая глаз от тарелок и почти не разговаривая. Заплаканная Елена Анатольевна, подперев кулачком щеку, смотрела на мужа.
Доев, мужчины отставили тарелки, переглянулись, разошлись по комнатам, чтобы одеться. Встретились в прихожей. Каждый держал в руке по фонарю. Виктор Николаевич вооружился тяжелой металлической стойкой от прикроватного светильника. Он увидел пистолет Кирилла – двенадцатизарядный «Рюгер» и присвистнул.
– А вот это меня радует!.. – сказал он. – Так вы все-таки военный или полицейский?
– Военный, – солгал Кирилл.
– Пистолет служебный?
– Свой.
– А еще одного у вас с собой нет?
– Нет. Еще одного нет, – ответил Кирилл, – мы отдыхать ехали, не на фронт. Ну, вперед!
Он распахнул дверь, и они шагнули в темноту.
Улица встретила их неожиданным холодом. Изо рта шел пар.
– Ого!.. А похолодало!
– Да, а ведь вчера была жара. Впрочем, горы, что вы хотите, – Виктор Николаевич посветил фонарем вокруг, нашаривая в темноте тропинку.
– Сюда!
Они быстрым шагом двинулись в направлении административного корпуса, освещая фонарями пространство вокруг. Почти везде на территории турбазы стояли высокие корабельные сосны, подлеска почти не было. Еще недавно, при свете солнца, этот лес казался прозрачным, светлым, напоенным теплым, медовым воздухом. Сейчас стволы сосен напоминали черные колонны в бесконечном темном зале. Проходя мимо места отдыха, где курортники обычно жарили шашлыки, Кирилл заметил торчащий в колоде топор, выдернул его, передал Виктору Николаевичу.
– Это получше будет, чем стойка. Осторожно, он может быть острым.
Виктор Николаевич беспрекословно принял топор, выбросил бесполезную железяку.
Какое-то время шли молча. Потом Виктор Николаевич заговорил.
– А я вот, в общем-то, не понимаю, против кого мы вооружаемся? Ну то есть я осознаю, что ситуация сама по себе странная, но может быть, все не так уж плохо? Скоро рассветет, тогда, может быть, все проясниться?