Кирилл отключил рацию от сети, снял со стола. Она оказалась довольно тяжелой.
Офицер повернулся к двери, чтобы выйти в коридор, и замер. Его остановил не звук и не запах. Его остановило ощущение опасности, которое он почувствовал так явственно, как будто снова проводил операцию по зачистке где-нибудь в катакомбах Москвы!
Только на этот раз за углом в коридоре был не конви, не террорист, а кто-то более страшный, более сильный и еще более беспощадный. Кирилл почувствовал, как от адреналина словно иголками покалывает предплечья – такое с ним бывало в минуты особой опасности.
Затаив дыхание, он осторожно опустил рацию обратно на стол, и стараясь двигаться бесшумно, потянул из-за спины карабин…
Произошедшее в следующие секунды Кирилл потом восстанавливал по памяти.
Патрон был уже в патроннике, и ему оставалось только сдернуть вниз предохранитель. От первого удара мощной лапы неизвестного противника он ушел – вовремя пригнулся.
Над головой в щепки разлетелся косяк двери.
Кирилл выстрелил снизу вверх в мохнатого, огромного противника, неожиданно возникшего перед ним в темноте. Выстрел оглушительно прозвучал в тесной комнате.
Кирилл перекатился по полу в сторону, выстрелил снизу вверх еще раз, скользнул под укрытие стола, на котором стоял сгоревший лаймер, кубарем выкатился с другой стороны в тот самый момент, когда от удара врага стол сломался пополам и сложился внутрь, словно картонка.
Кем бы не был противник, он был очень сильным!
Но отступать было некуда. Кирилл перемахнул через журнальный столик с чайником, по привычке стараясь не светиться на фоне окна, хотя темень была такая, что наверняка разницы не было никакой, перевел флажок предохранителя на режим стрельбы очередями, развернулся к противнику и выпустил в него длинную очередь.
Это остановило неожиданного визитера, Кирилл в свете тактического фонаря успел разглядеть свирепую морду, похожую на медвежью, маленькие злобные глазки и оскал десятков длинных острых зубов.
Перед ним был на медведь, а какой то совсем другой зверь! Да и зверь ли?
Кирилл всадил в грудь животному, наверное, десять или двенадцать пуль. Медведь уже упал бы или хотя бы взревел бы от боли. А это существо молчало. Оно только остановилось, тяжело дыша.
Кирилл не опускал карабин, целясь твари прямо в лоб. Внезапно «медведь» ощерился, из горла зверя вырвался странный рык, больше похожий на бормотание, а потом он неправдоподобно быстро для такого огромного существа метнулся прочь из комнаты и исчез в дверях.