Дядя Ваня недоверчиво принюхался, снял пробу и сказал: «Брешешь, Нинка! Я что, водку от самогонки не отличу!»
Дядя Ваня высоко котировался в Валеркиных глазах, он отводил ему первое место на пьедестале лучшего выпивохи Тульской области и гордился родственными узами с таким уникальным человеком, пока судьба не свела его, совсем сопливого пэтэушника, с Емельянычем, бригадиром строителей, куда Валеру определили для прохождения производственной практики. Валера робко елозил на краешке скамеечки в бытовке, когда туда ввалился Емельяныч. Описывать Емельяныча нет никакого смысла, поскольку все черты его были главными и довлели над остальными в зависимости от того, на что устремлялся взгляд. Емельяныч, что называется, внушал. Размашистым шагом бригадир подошел к столу, на котором уже стоял наполненный до краев стакан, и не губастый недомерок, а солидный, на двести пятьдесят грамм, не меньше, оставленный предыдущей сменой специально для Емельяныча. Уважал его рабочий класс. Заесть, правда, было нечем, но бригадира это не смутило, и он выпил разом, лишь кадык несколько раз дернулся. «Уф, – только и выдохнул он, затем вынул из кармана куртки чищеную луковицу, смачно хрустнул и добавил. – Эх, ма! Ты, что ль, практикант будешь? Ну, пошли, что ль!» До обеда они побывали на трех объектах, везде Емельяныча угощали, и, по подсчетам Валеры, тот успел принять не меньше литра, но был свеж, весел и румян. Отобедали в ресторации средней руки, где Емельяныч заказал пару пива для себя и одну для практиканта. После обеда посетили было еще одну стройплощадку, но тамошние работяги уже забили и на план, и на выработку, и на кучу щебня с бетономешалкой, их застали переодевшимися в чистое за столом, на котором стояло несколько бутылок, кое-какая простая снедь, а на полу тосковала батарея пивных банок. «Угощаете, что ль?» – пробурчал Емельяныч. «А то!» – загудели в ответ. Емельяныч не успел опуститься на любезно подставленный стул, как понесся первый тост: «За нас, мужики! За радость женщин!»
В тот день Валера напился впервые и сразу до бесчувствия, спасибо Емельянычу, не бросил паренька, доставил прямо до дверей. Матушка его поблагодарила за сына, даже предложила рюмочку, но Емельяныч решительно отказался: «После одиннадцати не потребляю!», и пояснил: «У меня супружница строгая, учует, беды не оберешься».