По рынку шёл юнец. Лет ему было десять или двенадцать лет, не больше. Он бережно прижимал к груди свёрток и осторожно оглядывался по сторонам.
Народу в выходной день было, как яблок наливных в саду. На весь базар шумела музыка бродячих музыкантов. Тётки горланили во всё горло о свежих овощах и таких же свежих одёжках. Мальчишка шёл к выходу. Свёрток всё также был у груди, как щеночек или котёнок, найденный замерзающим на улице.
У выхода столпилась молодёжь. Один из удалых парней что-то громко рассказывал и очень сильно жестикулировал. Вся толпа смеялась от его россказней. Не заметив проходящего мимо мальчика, парень случайно задел его боком. Мальчишка повалился на землю, а свёрток выпал из рук. Ударившись оземь, он громко хрустнул, будто там было стекло.
– Прости, мальчик, – встревоженно глянул на него паренёк, – я не хотел…
Мальчик лишь присел и заплакал. Вся толпа подошла поближе, чтобы посмотреть.
– Я маме его нёс! – сквозь рёв произнёс мальчишка, глядя на свёрток, что был в метрах от него.
Один из парней подошёл и поднял тот с земли. Развернув его он удивился. Там было сердце. Оно было как живое, но сделанное из хрусталя. Раскололось оно прямо посерёдке.
– Так это же наш стеклодув делал, – узнал работу мастера ещё один парень.
Мальчик не переставал плакать. Толпа хотела успокоить его, но понимали, что сломали что-то очень ценное для этого мальчишки.
– Я всё исправлю, – парень, что толкнул мальчишку, выхватил из рук друга сердце и пошёл в глубь рынка.
Лавка мастера была как раз за торговыми рядами. В ней он трудился уже много лет.
– Прошу прощения, – зашёл в лавку парень, – я бы хотел…
Мастер посмотрел на свёрток, что был в руках у паренька и сразу всё понял.
– Вы сломали его? – поправил свой монокль мастер.
– Да, – виновато опустил голову парень, – я не заметил этого мальчика и случайно толкнул его…
– Он нёс этот подарок матери к дню рождения, – продолжил Мастер, – он просил меня об этом несколько дней.