Спотыкаюсь о чей-то забытый самокат без одного колеса в длинном извилистом коридоре. Налетаю плечом о бесхозный деревянный стеллаж.
Так начинает еще один бесславный день.
По утрам разум одновременно трагически чист и сонлив. Бормочу какую-то ерунду, пока ты вешаешь мое пальто в шкаф, попутно соглашаюсь на чай. Да, черный. Два сахара. Сажусь на кровать, подобрав про себя ноги, шарю в сумке в поисках сигарет.
Почему мне в твоем присутствии до чертиков, до голодной слюны, отчаянно хочется курить? Словно нечто во мне просит передышки.
Дым плывет, его впитывают мои волосы, стены, шторы. Хочется спать. И рыдать. А еще хочется встать и уйти, вернее, убежать на воздух, в утро, где ветер, собаки и уютный городской гомон, слиться с толпой, которой нет дела до дыры, что растет в моем сердце минуту за минутой.
Чай готов. Ты вальяжно опускаешься на подушки, притягивая меня к себе. Закрываю глаза, пытаясь представить себя ящеркой, обычной ящеркой на теплом камне. Душно, накурено, натоплено до ломоты в висках. Твое дыхание на моих веках, твои руки скользят по моему телу. Снова перестаю чувствовать себя единой со своим организмом. Словно не я лежу распластанная и без штанов под крупным мужчиной, словно не мои руки цепляются то за покрывало, то за подушку, и как будто не мои волосы растрепались и противно лезут в глаза и в нос. Чудится, что это такое кино, жалкое и неинтересное, однако в лучших традициях хоум видео. Во рту становится кисло, как от несвежего пива. На секунду возвращаюсь в бренное тело. Ты наваливаешься на меня, страдальчески бормоча: «Ну, пожалуйста, не делай ты такое лицо!» Мышцы в паху предательски ноют, растягиваясь, в промежности саднит. Мне жарко и внезапно стыдно – стыдно за бледную кожу, за предательские складки на животе и на спине – следствие ночных прогулок к холодильнику и малоподвижного образа жизни. Мне неловко за незрелый прыщ на левой груди и за лёгкую щетинку на голенях. Мне кажется, что от меня дурно пахнет. Потолок над нами грязно бел, словно плохо выстиранная простынь,
Ты переворачиваешь меня на живот, хлопаешь по ягодицам и ускоряешься. Кровать лихо прыгает под нашими телами как норовистая стиральная машинка в стадии отжима. Тянешь меня за волосы, хрипло вскрикиваешь, стонешь и впечатываешь пальцы в бока. Всё. Теперь можно убрать спутавшиеся пряди с лица, завернуться в покрывало и еще раз закурить. Хочется в душ, но абсолютно не радует перспектива разгуливать по общему коридору после того, что только что происходило. Кажется, что подробности сего отстраненно-меланхолического полового акта написаны у меня на лице.