Мне внезапно хочется нарисовать твой профиль среди предметов, лишенных тени.
В форточку тянет запахом мокрого газона, городского дождя. Легкий поток воздуха, не ветер, а лишь намёк на него, слегка колышет белую занавеску.
Мне давно пора домой. В детский сад за дочкой я катастрофически не успеваю. Посылаю короткое сообщение мужу «Забери Катьку, у меня дела», получаю в ответ лаконичное «Ок.»
Мне, ребенку, появившемуся на свет в разгар перестройки и Советский Союз, и чеченский конфликт виделись только страницами истории. Но моя ли вина в том, что наши даты рождения лежали друг от друга в плоскости разных десятилетий?
Интересно. Вот слово, которое, пожалуй, отражает мое настроение в тот день. Впервые за долгое время мне стало интересным еще что-то, помимо собственного житья-бытья. Я едва выбралась из вакуума декретного отпуска и отчаянно жаждала общения с людьми.
Интересно… На исходе четвертого литра пива мне стало вдруг безумно интересно, что будет, если ты меня поцелуешь. Я и удивилась, и смутилась этой мысли. И когда наши губы встретились, я поразилась, как просто все вышло. Вроде только что сидели и разговаривали, а тут уже ты целуешь меня, наши языки танцуют в первобытном ритуале, твои пальцы порхают по моей спине, и вот уже мы лежим, а вот перекатываемся друг на друге, и твое дыхание пахнет хмелем.
Уже вечереет, и стены комнаты мягко кружатся под действием алкоголя и какой-то странной, необъяснимой радости.
Но вот ты стягиваешь с меня брюки, и меня мутной водой окатывает реальность.
– Не надо, ты что, давай не будем, – бормочу, отворачиваясь от целующих губ и настойчивых пальцев.
Ты знаешь, мне кажется, мало что сравнится по степени беззащитности с двумя нетрезвыми малознакомыми людьми, сбросившими одежду и решившими заняться сексом, но внезапно передумавшими.
В сгустившихся сумерках допили пиво, нестройно пели хором, что-то торопливо рассказывали друг другу, все так же, полуодетые. Постепенно стемнело так, что не было видно ничего, и очертания наших фигур скорее угадывались в этой темноте.
А потом ты вызвал мне такси и я уехала в дождь, в вечер, домой.
На нетвердых ногах, бесконечно усталая, поднялась на третий этаж. Дома тихо. Катька спит, прижав к себе мягкого лупоглазого зайца. Сашка водит бесконечные компьютерные грузовики. На кухне горит свет, закипает чайник. На столе лежат два вялых мандарина – остатки полдника из детского сада. Задумчиво чищу один, кислый сок наполняет рот.