– Инка. Ты феномен, —смеется Дима, и хватает меня за плечо, чтоб я не упала. —Пошли скорее, тралик уедет.
– Что уедет??? – принимаюсь хохотать, обуваясь и пытаясь удержать равновесие одновременно
– Ё—моё, Инн, троллейбус. Уедет.
– Блин, Дим, говори правильно, бесит, когда коверкают слова.
– Но ты же поняла смысл. И поторопись, тебе к первой паре завтра. Выспаться надо.
– Давай я сама решу, а, Дим?
С этими словами я все-таки подворачиваю ногу и, охнув, замираю.
Вечер стремительно накрывает свежестью, синевой и запахом выхлопных газов с ближайшего шоссе.
Димка смотрит на скрючившуюся меня, качает головой и подходит вплотную.
– Давай, за плечи меня хватай. Донесу до остановки. Но сначала на, – сует мне в руки злосчастный тубус.
– А ты не поломаешься? – хихикаю я, но, тем не менее, обхватив надоевшую до чертиков пластмассовую трубу с чертежами, с грацией резвого бегемота буквально вспрыгиваю к Димке на руки.
На удивление мне удобно. Димка теплый и уютный, его руки, хоть и худые, но сильные, и я чувствую, как перекатываются мышцы на его спине, которая оказывается вдруг очень широкой. Его дыхание горячее и очень чистое. Шея смуглая и слегка пахнет придорожной пылью, полынью, здоровым крепким телом. Одна его рука обвивает меня за спину, другая подхватила под коленки. А вот и троллейбус. Уже поздно, он тих и практически безлюден. Димка меня сгружает на свободное сиденье.
– Дай посмотрю, что с ногой.
– Может, не надо? Уже меньше болит.
– А если вывих? Надо вправить.
Расшнуровывает ботинок, устраивает мою ногу на своих костлявых коленках, нависает над моей лодыжкой словно большая взволнованная птица над детёнышем. Тонкие пальцы аккуратно ощупывают весь голеностоп.
– Инн… А как называется тот фильм?
– Который? Не трогай меня за подошву, щекотно!
– Где память стирали главным героям?
– Негасимое сияние чистого разума…. Оооой!
Пока я произносила длинное название, Димка плотно обхватил мою ступню и резко дернул, куда-то в сторону и резко на себя. Острая боль полоснула как лезвие, но потом неожиданно стало совсем хорошо, словно встал на место сустав.
– Надо туго забинтовать. И не нагружать несколько дней. И я тебе говорил – ходи в кроссовках.
Когда Димка волнуется, он начинает картавить, и буква «Р» звучит раскатисто, будто переливаясь.
– Спасибо. Где ты наловчился вывихи вправлять?