— Хорошо… — неуверенно ответила девушка. — А когда?
— В любой удобный для вас день. Лучше всего завтра. Сможете?
— Да. Конечно, — более уверенно произнесла Шим Чихе. Только
сейчас она начала соображать, что вообще происходит и слегка
взбодрилась. — Мне надо записать адрес?
— Это не обязательно. Я могу прислать вам место и время
сообщением на этот номер. Вам так удобно будет?
— Вполне!
— Отлично. Тогда ждем. До завтра.
— Спасибо. До свидания!
Ответила Шим Чихе, после чего в телефоне раздались короткие
гудки. Девушка посмотрела на номер телефона и улыбнулась.
— Неужели я найду нормальную работу? А не вот это за гроши…
Она облегченно выдохнула и положила свой телефон на стол, сев
при этом рядом, ожидая входящего сообщения.
После звонка сон словно рукой сняло, и даже усталость отошла на
задний план. Шим Чихе продолжала сидеть, улыбаясь, и смотреть на
свой телефон.
***
— Стоп! Стоп мотор! — рявкнул высокий худощавый мужчина с
блестящей лысиной на голове. — Кармен! Кармен, милочка, это,
по-твоему, ужас и страх?!
Девушка, что стояла привязанная к стулу с опорой на четыре
точки, хмуро взглянула на мужчину, что уже третий час добивался от
них нормальной актерской игры.
— Но я…
— Нет! Нет, и еще раз нет! Он тебе в зад засунет сейчас дрын! Ты
понимаешь?! — возмутился режиссер. — Ты совсем не боишься?!
Актриса оглянулась на парня, что стоял позади нее с эрекцией и
увесистым силиконовым аналогом содержимого штанов любого
мужчины.
— Ну, бывало и побольше, — задумчиво ответила та.
Режиссер растерянно взглянул на силиконовый дрын, затем на
девушку и произнес:
— Тогда представь, что он тебе ногу туда засовывает! — всплеснул
руками он.
— Чего-о-о-о?! — округлила глаза актриса.
— Вот! Вот это я хочу увидеть! — вскинул руки тот, но тут же
указал на актера. — Ты! Как тебя там?
— Карлос…
— Ты! Где твоя страсть?! Где твое желание унизить, растоптать!
Уничтожить ее!
Актер растерянно взглянул на силиконовое изделие у себя в руке,
а затем на голую задницу актрисы.
— Что ты смотришь на нее, как на осьминога в бассейне? — фыркнул
мужчина.
— Ну, я как бы по этому делу не очень, — осторожно произнес
он.
— Тогда представь, что тебе заплатили десять миллионов вон за
то, чтобы она орала от ужаса и боли!
— Десять? — осторожно спросил парень.
— Двадцать! Двадцать миллионов вон, если она будет плакать от
ужаса!