***
Марина спала, удивляясь тому, что не звенит будильник. «Наверное, сегодня выходной, — вяло думала она сквозь сон, да и темно еще, а одеяло такое уютное, теплое…»
Сон разрушил стук в дверь. Девушка вскинулась, враз вынырнув из сонного уюта, а в двери уже входила немолодая женщина в синем форменном платье и белом переднике.
— Доброе утро, лиэль, пора вставать, — произнесла она и, как в фильмах, подошла к окну, специальной палкой раздвинула тяжелые шторы, давая дневному свету проникнуть в комнату. Марина с удивлением наблюдала за ней. После штор горничная переключилась на камин — разгребла золу, собрала ее в ведерко, а на тлеющие угольки уложила пригоршню щепок и, опустившись на колени, дула, пока нежные язычки огня не обняли сухое дерево. Потом уложила сверху тонкие поленья и поднялась, отряхивая руки.
— Вставайте лиэль, — поторопила она, — нужно покушать, выпить лекарство и принять ванну. Сегодня вас увидит лорд Грей.
— Лорд Грей? — Марина завозилась под тяжелым одеялом, выбираться на прохладный воздух ей совершенно не хотелось.
— Наш альфа, — ответила женщина, выходя в коридор.
Вернулась она с тяжелым подносом. Поставила его на изящный столик из темного дерева, придвинула кресло, критически осмотрела получившуюся композицию, подкинула дров в очаг и подошла к постели с теплым халатом:
— Вставайте же, лиэль!
Девушка выбралась из постели и сообразила, что перед ней, пожалуй, самый лучший источник информации. Служанке ничего от нее не надо, а значит, она не станет лгать.
— А почему вы меня называете «лиэль»? — спросила она, накидывая теплую ткань на плечи.
— Так у нас обращаются ко всем, кроме лорда. Женщина — лиэль, мужчина — лиэр.
— Спасибо, а я думала, что те мужчины, что принесли меня сюда, просто не смогли произнести мое имя.
В глазах служанки мелькнул слабый интерес, но она выразительно подвинула кресло, намекая, что пора садиться за стол.
Усадив Марину, Кринесса принялась взбивать матрас, расправлять простыни и одеяло. Тем временем невольная гостья посмотрела на предложенную еду. На тарелке была каша, похожая на овсяную, рядом лежал кусок серого хлеба, покрытый чем-то белым, похожим на творог, в кружке плескалось теплое питье, пахнущее медом. Вздохнув, Марина взялась за ложку. Дома она не завтракала, но знакомый кубок, накрытый крышкой, напоминал, что лекарство следует пить на сытый желудок.