— Это не ее могила. Мириам там нет, — резко бросаю я. —
Это просто камень с именем моей жены.
— Я знаю, — тихо отзывается девушка, опустив наконец руку
с зажатыми в пальцах письмами, сдавшись или просто устав
размахивать ими перед собой. В синих глазах неожиданно
проскальзывает сочувствие. — И я понимаю твою мнительность и
недоверие к незнакомцам. Учитывая, через что тебе пришлось пройти,
ты еще неплохо держишься. Все эти обвинения…
— Их с меня сняли, — грубо перебиваю я.
— Мне это тоже известно, но пресса по прежнему не
оставляет тебя в покое, постоянно поднимая подробности случившегося
и придумывая новые версии, — мягкий голосок девушки просто сочится
пониманием и добротой. — Не говоря уже о фанатах. До меня дошел
слух, что в день, когда с тебя сняли обвинение в убийстве, толпа
поклонников Мириам устроила настоящий дебош, едва не спалив твой
дом, а через пару месяцев ты его продал одному из организаторов
погрома, — озвучивает она известные всему миру факты из скандальных
заголовков. — И никому из этих стервятников нет дела до того, что
ты потерял гораздо больше, чем все они, — любимую
женщину.
— Я понял, это новая стратегия подката, — качнув головой,
ухмыляюсь я. — Пожалеть, посочувствовать, в расчете на то, что
собеседник разговорится, ляпнет лишнего, и из этого можно будет
раздуть новую сенсацию и продать подороже.
— Если бы я хотела заработать на сенсации, то давно бы
выставила на аукцион письма Мириам. — Бросив на меня разочарованный
взгляд, девушка снова трясет передо мной злосчастной пачкой
конвертов.
— Рассчитываешь, что с меня возьмешь больше? — с издевкой
интересуюсь я. — Напрасно тратишь время. Мне абсолютно плевать, что
в этих письмах, — продолжаю, глядя в охваченное негодованием
лицо.
— Если бы это было так, ты не стал бы тратить усилия на
словесную перепалку с обманщицей и охотницей за твоими
деньгами.
— А может, мне скучно? — насмешливо улыбаюсь. — И я не
прочь потратить усилия на обличение очередной аферистки?
— Знаешь, что я тебе скажу, Алан Флеминг… — возмущенно
начинает Аннабель и осекается, внезапно растеряв весь запал. В
выразительных глазах гаснет злость, оставляя место усталому
равнодушию.
Сделав глубокий вдох, девушка разворачивается к надгробию
и какое то время молча смотрит на выгравированные слова эпитафии.
Ее лицо теперь кажется отчужденным и закрытым, а поза излишне
напряженной. Наклонившись, она опускает стопку помятых конвертов
рядом с моим букетом и отступает назад, не отводя взгляда от
памятника.