— Рамиль? — горько усмехаюсь, вытираю слезы с щеки. — Ты сейчас точно о моем муже говоришь?
— Да, о твоем муже. Бывшем, — ставит ударение на последнее слово, добивая меня окончательно.
Да, я понимаю, что он делает это не для того, чтобы мне стало больно. А именно для того, чтобы я смирилась и начала все с нуля. Без Рамиля. Без моего мужа. Нет, не так. Без моего бывшего мужа, который поверит кому угодно, но только не мне. Не своей жене. Не своей женщине, которую якобы любил семь лет. С которой провел в одной постели пять долгих лет!
Врач сказал, что нервничать мне нельзя. А Макс почему-то ни чуть не удивился, узнав о моей беременности. Рассмеялся, а потом матернулся в адрес Рамиля. Обозвал его конченым придурком. Я уверена, будь мы в палате одни, он использовал бы слова, которые я в жизни не слышала. Врач помешал.
— Так, Лер. Если будешь чувствовать себя плохо, на работу не приходишь. — Мужчина останавливает автомобиль возле особняка. — Соберись. Ты сильная, справишься. Через что ты только не проходила, — слегка улыбаясь, Макс стирает слезы с моей щеки. Глубоко выдохнув, продолжает: — Помни, Лер. Я всегда рядом. Нет, не для того, чтобы воспользоваться ситуацией. Всё, что я тебе говорил несколько лет назад, осталось в прошлом. Я закопал все свои чувства к тебе в тот же день, когда ты стала девушкой моего лучшего друга. Рамиля, — в его глазах столько эмоций, но я не в силах понять ни одну из них, то ли жалость ко мне и сочувствие, то ли боль... — Он мне как брат, и ты это прекрасно знаешь. Но он козел, Лера. Он растоптал не только тебя и твои чувства, но и...
Макс не договаривает, а просто отворачивается к окну, достает из кармана мятую пачку и зажигалку, но сразу же прячет обратно.
— Лер, все окей будет. Я тебе обещаю, — темные глаза снова смотрят на меня. — Давай уже. Беги домой. Если что, звони. Я всегда на связи. А главное — нормально отдохни. Не хочу, чтобы ты каждый день падала в обморок на рабочем месте.
Я лишь киваю и покидаю салон автомобиля, не зная, как отблагодарить Макса. У меня действительно никого не осталось в этой жизни, кроме больного брата, который даже не помнит меня. Все отвернулись. Все. Даже не выслушали! Не дали ни единого шанса оправдаться, доказать свою невиновность. Непричастность ко всем тем... Господи, я не хочу больше думать об этом.