«Расслабься, слушай меня. Только мой голос, слышишь? Тебя здесь нет, только мой голос…» — бубнила Астрид нечто непонятное.
Но странное дело, пусть он и вызвал у меня сейчас слабую вспышку досады, сосредоточившись на нем, я поняла, что от боли можно немного абстрагироваться. Она все еще оставалась со мной, все еще не давала шевельнуться, даже открыть глаза, но я могла дышать, ощущая щекой холод железного пола.
Совсем рядом прозвучали шаги. Кто-то бесцеремонно пнул меня, проверяя мое состояние. От силы удара я перевернулась на спину и едва слышно застонала. Но как-то еще отреагировать на эти действия мне не дали.
«Не шевелись! Пусть поверит, что ты без сознания, что установка сработала как всегда!» — увещевала меня Астрид.
Я была далека от мысли, что Стефан в таком случае просто оставит меня в покое, но во всем теле ощущалась мерзкая слабость. На какое-то активное сопротивление я все равно была неспособна.
— Заберите объект 1-2-8 из ангарного отсека и переведите в операционную. Она без сознания будет еще несколько часов, успеем все сделать, — отдал Стефан кому-то негромкую команду, судя по всему, по коммуникатору.
Кажется, в этот момент сознание милосердно отключилось. Пришла в себя я от истошного вопля Астрид.
«Очнись, идиотка! Либо сейчас, либо никогда! Ну же!»
Тут хочешь не хочешь откроешь глаза. Все тело ломило, будто меня переехал каток, а мозг кто-то засунул в блендер и включил турборежим. Во рту ощущался отчетливый вкус крови, словно я хлебнула стаканчик-два, подражая сказкам о вампирах. Глаза удалось открыть с секундным промедлением из-за слипшихся ресниц. То ли от невольно выступивших слез, то ли… А кто знает, как на мне сказалась попытка напасть на Стефана.
От пронзившей вспышки боли захотелось снова крепко зажмуриться и трусливо остаться валяться на полу все в том же ангарном отсеке. Судя по всему, вырубилась я буквально на несколько секунд, и Стефан только-только ушел, успев отдать приказ.
«Соберись, ленивый кусок слизи!» — надрывалась Астрид, причиняя своими криками дополнительную боль. Но при этом именно ее голос оставался для меня путеводной нитью, не дающей скатиться обратно в блаженное беспамятство.
«Какой у нас план?» — вяло подумала я, с трудом перевернувшись на живот и попытавшись подняться. Но удалось лишь встать на колени, упираясь руками в пол, после чего меня стошнило. Облегчения от этого не наступило, но необходимость встать на ноги теперь подстегивала еще и брезгливость, не дающая упасть в свою же рвоту.