Там лежали продукты долгого хранения, вроде круп и консервов.
Вино танна Рангсин не уважала, но для гостей здесь же держала
несколько бутылочек.
Это все тварям без надобности. Им свежая плоть нужна. Живая и
трепещущая.
— Я послала. Когда приедет тан Киттип, сама ему объяснишь, что
за срочность, — нахмурилась матушка. — Вообще-то это неприлично.
Могла бы подождать хоть до рассвета…
— Утром будет поздно! — отрезала я, не без трепета поворачивая
ключ и открывая массивную створку.
Мне пришлось поднажать, чтобы сдвинуть ее с места. Подготовка на
нуле, мышц нет. Поработать над собой придется. Если выживем
сегодня. Зато тварям эта преграда на один замах. Запереться и
молиться об избавлении — не вариант.
В подвале царила темнота и тишина. Ни звук, ни скрип не нарушали
безмолвие.
Мои собственные шаги отдавались эхом вдоль стен.
— Что ты ищешь? — матушка невольно понизила голос. — Вернулась
бы ты в постель. Если ты сейчас замерзнешь, точно получишь
пневмонию. Целителя я тоже вызвала, но ругать он будет меня, а не
тебя!
Я так и знала, что танна Рангсин не удержится и позовет
лекаря.
— Людей разбудили?
— Нет конечно! — возмутилась она. — Тебе приснился какой-то
кошмар, мне теперь весь дом на уши поднимать? Хватит того, что тан
Киттип приедет. Разбаловала я тебя, придумываешь небылицы и хочешь,
чтобы все плясали…
— Тссс! — я подняла палец.
Матушка осеклась.
Лишь когда пауза затянулась, танна решилась прошипеть:
— Ты что-то слышала?
— Нет, просто хочу, чтобы ты помолчала, — честно ответила я.
Жаль, что в свое время не набралась храбрости посетить
разоренную усадьбу. Тогда точно бы знала, в какой точке открылся
портал. Сейчас приходилось действовать на ощупь, и матушка
действительно порядком мешала.
Характерный треск разрываемого пространства резанул слух.
Прорехи недаром так назвали. Они походили на неровные трещины в
старом мешке-пространстве, где,правда, хранилось не сено, а Тьма и
ее порождения.
Глубже никто из магов не заглядывал, так что мы понятия не
имели, что там по ту сторону, на изнанке бытия.
Возможно, там сейчас я. Проживаю последние мгновения в брюхе
неведомой гадины или же брежу, плывя в пустоте.
Спину жгло, опровергая все рациональные версии.
Не бывает такого выверта сознания, чтобы во сне ощущалась боль.
Постоянная, непрерывная, колючая. Руны успокаивали ноющим клеймом,
заверяя, что все вокруг — самая настоящая реальность.