А в обед мне становится еще тревожнее и мерзопакостнее, когда с незнакомого номера на телефон начинают сыпаться фотографии. Мой муж с той самой блондинкой Элен или по-простому – Ленкой. Эти фото отличаются от Лилькиных и сняты с других ракурсов. С одной стороны, на них ничего такого. Сидят, едят, даже не разговаривают. С другой… Зачем мне их прислали? Для чего? И кто это сделал?
Кстати, и Лилька ведь не сказала, откуда у нее те фотографии. И не звонит мне уже два дня. Смертельно обиделась? Или просто успокоилась? Ладно, я ей сама позвоню вечером.
А пока мне очень нужен ответ лишь на один вопрос – что же происходит в нашей жизни?
- Вера, ты домой собираешься? - звонок Миши раздается в тот самый момент, когда я заканчиваю писать последнее на сегодня заключение.
Вот это я заработалась.
Устала. Разминаю пальцами переносицу.
- Да, Миш, уже заканчиваю. Сейчас все закрою и выхожу, - я осталась одна в кабинете, двое моих коллег уже ушли.
- Я тебя заберу. Пятнадцать минут тебе хватит, чтобы собраться?
- Конечно.
Сегодня просто праздник какой-то – мало того, что муж забирает меня с работы, так и еще и сам рано освободился. Такое бывает очень редко и поэтому особенно ценно.
Спускаюсь по ступенькам в сгущающиеся сумерки – темнеет все раньше и раньше, кручу головой по сторонам в поисках нашего черного Ниссана. В это время суток я не очень четко вижу предметы, вот и приходится щуриться и долго присматриваться ко всему. Миша знает об этой моей особенности и, увидев, что я вышла из здания, сразу идет мне навстречу.
И я влетаю в его объятия. Прижимаюсь к широкой груди, губами касаюсь твердых губ, впитываю в себя родной запах и замираю. Как же хорошо!
По дороге домой мы почти не разговариваем – оба устали. Но я не могу удержаться, чтобы не спросить про совещание. Миша морщится, но коротко отвечает.
- Вер, сегодня все обошлось. Не переживай.
Вот и думай теперь – это так и есть, или Миша просто хочет меня успокоить.
Не любит он рассказывать о своих проблемах. Считает, что это признак его слабости, а быть слабым и уязвимым в моих глазах он, естественно, не может себе позволить. Он же мужчина.
- Хорошо, не буду, - хотя, конечно, буду я переживать – он же мой муж.
А потом вспоминаю про Беленького, чтоб его.
- Миш, своего зама утром ты к нам отправил? Или это была его инициатива? - поворачиваюсь к мужу, чтобы лучше его видеть.