- Понятно, - хмуро кивает Швецов.
- Мам, красиво? - демонстрирует мне дочь рисунок в лучших традициях Пикассо.
- Да, Машунь, очень, - киваю ей. - Ещё кого-нибудь нарисуй. Давай, вот, солнышко желтым…
Подаю ей фломастер. Беру из держателя салфетки и встаю из-за стола.
-Ты куда? - в панике дочь мгновенно теряет интерес к игрушкам. - Я с тобой… - вцепляется мне в рукав.
- Я сейчас вернусь, - говорю тихо и целую в макушку. Мягко снова подвигаю в Марье раскраску, понимая, что сейчас сорвусь и зарыдаю. Нужно срочно где-нибудь спрятаться и там перепсиховать.
- Ты куда собралась? - ловит меня за запястье Швецов.
- В туалет, - огрызаюсь, выдергивая руку.
Зайдя в кабинку, обнаруживаю на телефоне десять пропущенных вызовов от тётки и перезваниваю. Пару минут слушаю от неё совершенно неуместные напутствия о том, как себя вести с «уважаемым человеком» и борюсь с острым желанием бросить трубку.
- Ладно, я все поняла, - теть Ир, - перебиваю ее. Мне пора.
- Варя, ты меня слушай, - не сдаётся она. - Я давно живу. Будь с мужиком ласкова, не огрызайся…
- Может, мне с ним ещё в постель лечь? - не сдерживаюсь я.
- А с тебя убудет? Он не алкоголик, не бомж, при деньгах. Вам что? Лишение они? - гнёт свою философию тетка.
- Все! До свидания! - рявкаю и сбрасываю вызов.
«Не алкоголик, не бомж, при деньгах» - передразниваю ее у себя в голове.
Действительно, подумаешь, сидел человек за убийство. Ну пустяки же! Такое, ведь на каждом шагу!
Кстати, очень интересно… если Швецова пустили в перевыборную, это значит, что уголовной судимости у него нет. Но это совершенно не значит, что он никого не убивал! Мне кажется, что мог…
Когда мы встречались, я думала, что Александр просто удачливый бизнесмен. Он часто говорил по телефону о стоимости акций каких-то компаний, улетал в командировки, у него был красивый кабинет, где я любила готовиться к экзаменам, и имелся достояно большой штат подчиненных.
Когда я спрашивала его о семье, он преимущественно говорил о бабушке. Об отце - вскользь. О матери - никогда…
Ручка на двери дергается несколько раз, деликатно оповещая меня о том, что пора выходить. Да, Марья уже, наверное, волнуется.
Выхожу из кабинки под красноречиво-осуждающим взглядом дамы преклонных лет. Мою руки и машинально бросаю взгляд в зеркало.
Из него на меня смотрит растрёпанная, немного опухшая после бессонной ночи, серая девушка в чёрном свитере.