- Ты давай пошевеливайся, а? Главный кухарь уже думает утопить тебя в кастрюле, - без тени жалости на своем испачканном личике, произнесла моя соседка по несчастью.
Сейчас я сидела в темной коморке, подсвеченной лишь парой колдовских шаров и еще одной парой желтых свечек. Освещения хватало, но глаза все равно терялись в полумраке. Пахло здесь сыростью и землей, которой присыпали овощи в огромных ящиках, а еще, казалось, пару раз я наткнулась на сверкающий взгляд желтых крысиных глазок...
Я вздохнула, с грустью посмотрев на грязный мешок картошки и ведро с водой, в котором плавали обезображено очищенные картофелины - аж целых пять штук. Мимоходом заглянув в такое же ведерко Пайс, чуть было не расплакалась, потому что оно было заполнено на добрую половину. А ведь я раньше чистить начала!
Пайс, наверное единственная, с кем мне довелось проводить большую часть времени. Коротко стриженная, рыжеволосая, в своем извечном белом чепце, который полагалось носить на кухне. Смотрительница, то есть госпожа Канат, приставила эту девушку ко мне для того, чтобы приглядывать и, если нужно, помогать. В прочем, Пайс казалась сама себе на уме, но лишний раз меня не дергала, стараясь самую сложную работу забирать себе.
- Давай это сделаешь ты? - простонала я, разгибаясь на низеньком стульчике и тут же ощущая ноющую боль во всей спине. - Прям в этом ведре. Картофель можешь забрать себе.
- Вот еще, буду я руки марать, - криво усмехнулась девушка, тыльной стороной ладони утирая брызнувшую на щеку воду. - Ощущение такое, будто ты, до прихода сюда, за всю жизнь и ножа в руке не держала.
Держала. Еще как держала. Только вот никто не научил меня такому делу, как чистка картошки. Иногда я помогала на кухне нашей поварихе, но кроме как помешивания бульонов и посыпания в них душистых приправ - мне более ничего не доверяли. Знала бы, что придется торчать на кухне - не вылезала бы из своей, пока так же мастерски не научилась чистить овощи.
Но тут, неожиданно в нашу коморку залетела еще одна прислужница, девушка лет двадцати пяти, коротконогая блондинка в чепчике и с широко распахнутыми глазами схватилась о деревянный косяк, будто сильно чего-то испугавшись. С ней я практически не общалась, и единственное, чем мы могли перекинуться за все утро - парой дежурных фраз.