Я посмотрел на Айрис, думая, что ей тоже удалось что-нибудь придумать. Она повела глазами вниз, чтобы я тоже туда посмотрел. На полу, из груды вещей, выглядывал неприметный уголок задравшегося пластика покрытия пола. Ее аудитор тоже пришел к похожим выводам, что и мой. Деформация судна от удара вскрыла перегородку между нашим и находящимся под нами помещением. Хотелось верить, что вне защитного кокона я не умру мгновенно. У меня было такое представление о воздействии разряженной атмосферы. Но тут мне вспомнился печальный опыт краснокожего управляющего закусочной, которого выбросили в космос и он там провел долгое время и ничего, не умер. Я, конечно, был одет не по сезону, в спортивных штанах и майке. Хорошая зимняя курточка пригодилась бы сейчас намного лучше.
Мне надо было освободиться от сжимающих тело пластин. Осмотрел кресло и увидел на боковой стороне сиденья две кнопки, прикрытые прозрачной крышкой, защитой от случайного нажатия. Предназначение одной кнопки мне было очевидно, освобождение от уз, а вот для чего нужна была вторая, я не понял. Возможно катапульта. Какая из них выполняла нужную роль я определить не смог из-за невозможности нормально согнуться и посмотреть.
– Красную, – прочитал я по губам Айрис.
– Красную? – переспросил я у неё.
– Красную не надо, – она завертела головой.
– Понял, – скосил глаза, чтобы в сумраке не ошибиться с цветом кнопок.
Красную от зеленой я смог отличить, набрал в рот воздуха и нажал. Путы снова спрятались внутрь сиденья, но и защитный кокон исчез, и затихло шипение кислорода. Руки и лицо обожгло морозом. Кровь притекла к коже будто меня от пяток до макушки покрыли медицинскими банками. Я бросился к вскрытому полу. Сдвинул мусор в стороны и оказался у небольшого проема, в который с трудом помещался. Однако выбора у меня было немного, надо было лезть.
Проскользнул ногами вниз и уперся во что-то. Это хорошо, что не пришлось прыгать, иначе я переживал бы за возвращение. Пролез плечами в дыру, встретившись перед тем, как полностью провалиться вниз со взглядом Айрис. Как хорошо я знал его. Это выражение неловкости за то, что затащила меня в очередную переделку, самобичевание и переживание. Мне захотелось сыграть для жены, и я повторил сценку из второго «Терминатора» погружаясь в пол, последней исчезла моя рука с выставленным большим пальцем.