И где-то в другой части города, в такой же маленькой комнате готовишься Ты. Уже превратилась ли в настоящую принцессу? Или еще нет? Уже захвачена своей сегодняшней ролью? Или еще в плену у обыденной жизни? Первое свидание. Наш совместный спектакль. Совершенно незнакомая, чужая для меня. Ничего о тебе настоящей не знаю. Но знаю наизусть ту, которую ты будешь играть. Знаю твою роль не хуже своей. Все слова, реплики, жесты. И я думаю, ты также знаешь мои. Мы готовы. Сколько репетиций, сколько подобных встреч было уже у тебя и у меня? О чем волноваться?
Я посмотрел на часы, двадцать минут до выхода. Утюг выпускал пар и плавно скользил по гладильной доске: черный глянец новых брюк. Стрелки все не хотели получаться, убегали в сторону, и приходилось еще раз переглаживать. Слегка порезал щеку бритвой, и тончайшая красная прямая линия проступила сквозь белую пену.
Мелкая снежная штриховка с силой падавшего снега. Разделительная линия на грязном асфальтовом полотне. Параллельные линии электрических проводов. Не помню, как доехал, казалось, что троллейбус блуждает в светящемся лабиринте стеклянных ночных витрин. Я видел свой силуэт, отражение, я чувствовал свою усталость, слабость, несовершенство. И было странно, что мне предстоит с этим расстаться через какое-то мгновение. Сбросить, как верхнюю уличную одежду. Бросить все и стать кем-то другим, совсем другим в твоих глазах. Интересно, что чувствуешь сейчас ты, когда едешь ко мне? Конечно, ты умеешь бесподобно играть эту роль и будешь идеальна, но узнаю ли я когда-нибудь тебя настоящую? Хочу ли я этого? И уж точно не хочу, чтобы ты узнала настоящего меня. Не хочу, чтобы я настоящий, такой, как сейчас в этом троллейбусе, усталый и измученный, смущался и не знал, что ответить тебе. У меня есть для тебя что-то лучше. Я сейчас попытаюсь все это собрать воедино. Собраться и стать им. Я сейчас вспомню свои слова, свою роль. А после того, как все закончится, отвезу почти спящую к Тебе домой и поцелую на прощание, и все; после всех страстей, что разыгрывались между теми, кого мы зачем-то играли на сцене нашей жизни, лишь единственный поцелуй, единственное соприкосновение нас настоящих, двух незнакомых людей, вызовут странный шок и дрожь, и смущение. Лишь на мгновение я почувствую тебя настоящую. Но я отвернусь, чтобы не смотреть на тебя, неприкрытую твоею игрою, и быстрее отправлюсь назад, к себе, я ничего не видел, тебе не надо будет стесняться своей слабости при следующей нашей встрече.