Ставки делались на разных скакунов; мой известный скандалами дядя и твой отец поставили на одну и ту же породистую серую. И выиграли оба. Когда разделили выигрыш, мой дядя во всеуслышание объявил, что его обманули. Что вместо десятка золотых он получил десять медяков, покрытых золотой пылью. И что настоящее золото забрал барон фон Стерлс, кошель которого сильно потяжелел после дележа выигрыша. Слово за слово – пошли стычки. Отец бросился их разнимать, но получил по больной ноге подковой весом около ста фунтов, которую преподнесли графу Дутэрте в качестве подарка. Естественно, на следующий день все мои мольбы о том, что нашим семьям пора помириться, пошли прахом. Теперь отец ничего не хочет слышать о помолвке. Любые разговоры с ним бесполезны.
Я не хочу и не могу потерять тебя, моё солнце. Я даже мысли не могу допустить, что спустя несколько месяцев ты будешь танцевать с другим и будешь вынуждена отдать ему руку и сердце. Надеюсь, ты чувствуешь то же самое. Если да, если ты по-прежнему хочешь быть со мной, то нам обоим нужно решиться на крайний шаг.
Неподалёку от нашего дома в Белой бухте живет священник. Венчает всех, не спрашивая, кто даст ему десять монет золотом. Я договорился с ним, и он поженит нас третьего лунного дня. Когда ты официально станешь моей, нашим родителям ничего не останется как смириться с нашей любовью и простить нас.
Эмма, дорогая, я готов на любое сумасбродство, лишь бы ты была рядом. Не сомневайся в моём предложении, просто делай так, как я напишу в своём следующем послании. Мой план прост, и, следуя ему, ты быстро окажешься в Белой бухте. Но без помощников нам не обойтись. Уговори Марту ещё раз основательно послужить тебе и помочь бежать. Не могу дождаться того момента, когда обниму тебя и назову своей женой. Навеки твой. Грант».
– Бежать? – ахнула Марта, до сих внимательно слушавшая, и прикрыла рукой рот, чтобы ненароком не выплеснуть слов, которые её благородной госпоже знать не полагается.
– Бежать! – Глаза Эммы блестели от возбуждения. – И стать Эммой фон Стерлс Хиггинс вопреки воле наших родителей. Бежать к своему возлюбленному. К тому, кто приходит ко мне во снах, кого я вижу на страницах книг, и кто так мил моему сердцу.
– Что бы вы там с молодым Хиггинсом ни удумали, я вам не помощник, – покачала головой Марта. – Зря он на меня в той бумажке кивал. Если ваша матушка всё узнает, то велит меня выпороть. А у меня очень тонкая кожа... там, – смущённо добавила она.