Я
почувствовал, как тьма снова накрывает меня, но в этот раз я не мог
себе позволить упасть.
— Мы
должны это закончить… — прошептал я, стараясь справиться с
болью.
—
Перезапуск почти завершен, — сказала Глюка, и я увидел, как экраны
постепенно начинают включаться.
Когда
системы заработали, я наконец смог увидеть тактическую карту и
сканирование ближайшего пространства. Вокруг нас была пустота, за
исключением слабого сигнала, который поступал из дальнего угла
экрана.
— Что
это? — спросил я, указывая на сигнал.
— Это
слабый энергетический сигнал. Возможно, остатки другой космической
станции или корабля, — ответила Глюка. — Мы можем попробовать
приблизиться к источнику и использовать его энергию для
восстановления нашего корабля.
Это был
отчаянный план, но у нас не было другого выбора. Я начал
прокладывать курс к источнику сигнала, понимая, что этот шаг может
стать последним.
Корабль
медленно двинулся в сторону сигнала, и я чувствовал, как напряжение
нарастает с каждым мгновением. Если это ловушка, мы погибнем. Если
это всего лишь обломки — наши шансы на выживание будут
ничтожны.
Но я не
мог позволить себе думать о худшем. Я должен был верить, что у нас
ещё есть шанс.
Когда мы
приблизились к источнику сигнала, я увидел на экране некую рябь. Сначала я
подумал, что это просто искажения, вызванные повреждением сенсоров.
Но рябь становилась всё более отчетливой, словно пространство само
по себе начинало ломаться, образуя вихрь, который тянул нас в
неизвестность.
— Глюка,
вытягивай нас отсюда — это вход в червоточину! — крикнул я,
чувствуя, как сердце сжалось от страха.
Но что бы
ни делала Глюка, как бы не пыталась управлять оставшимся запасным маневровым двигателем,
остатки корабля неумолимо двигались в сторону червоточины. Я
смотрел на экраны, наблюдая, как вращение ряби усиливается, и как
она постепенно превращается в черную, жуткую дыру, готовую
проглотить нас целиком.
— Глюка,
больше мощности на двигатели! — кричал я, пытаясь сохранить
контроль над ситуацией. Но реактор уже выработал свои последние
силы, и даже резервные системы не могли остановить то, что было
неизбежно.
Как же
стремно смотреть смерти в глаза, думал я, глядя на
приближающуюся точку входа в
червоточину. Этот момент казался вечностью, как будто время само
остановилось, позволив мне в полной мере осознать, что происходит.
Адреналин захлестывал меня, но холодное осознание того, что всё
кончено, пробирало до самых костей.