Я замахиваюсь, чтобы стереть с красивого лица высокомерие. Но прежде, чем пальцы успевают прикоснуться к высокой покрытой лёгкой щетиной скуле, Максим перехватывает мое запястье.
Вскрикиваю от резкой боли.
Садулаев тут же ослабляет захват.
В глазах мужчины на мгновение мелькает что-то похожее на раскаянье, но это выражение такое мимолетное, что я непроизвольно задаюсь вопросом: а не показалось ли мне?
Он лишь крепче сжимает челюсти, но пальцы разжимать не спешит.
Молчу, пронзая его ненавидящим взглядом, что подобен тысяче самых острых кинжалов
— Пусти! Просто оставь меня в покое, – я снова пытаюсь встать с колен Садулаева.
Он удерживает меня за талию, не давая сдвинуться с места.
— Что тебе нужно?! - кричу в отчаянии, ощущая, как наша перепалка все сильнее разжигает злость мужчины.
Боже, я делаю только хуже!
Когда я осознаю этот факт, замираю, словно кролик перед удавом.
— И с этих губ раз за разом с них срывалась ложь, — Говорит Максим.
На шее Садулаева бешено бьется жилка пульса. Он не так спокоен, как хочет казаться.
Осознание этого на секунду делает меня почти счастливой.
Глупая! Какая же я дура!
Время идёт, а я по-прежнему не могу избавиться от зависимости к этому деспотичному властному мужчине, который ни во что меня не ставит. Я тону в глубоких, словно океан, синих глазах.
Тогда я ещё думала, что любимая и единственная для него. Но, как-то это чаще всего бывает, сказка быстро закончилась.
Жестокая правда шквалом обрушилась на мою доверчивую раскрытую ему навстречу душу.
- Максим, – произношу срывающимся голосом, - мы…
Мускулы Садулаева напрягаются. Дельтовидные мышцы отчетливо прорисовываются под тканью фирменной футболки.
- Нет никаких «МЫ», - цедит он в бешенстве, топя меня в бескрайних холодных водах своих синих глаз. - «НАС» ни стало ровно в тот момент, как ты убила моего ребенка.
Больше года назад
— Браво!
В ушах стоит пронзительный гул оваций. Боже, я это сделала! Смотрю гордо в зал городского театра, забитого зрителями. Мне все еще не верится. Хочется ущипнуть себя, чтобы понять, что это не сон. Улыбаюсь, когда вижу, что несколько человек аплодируют стоя.
Прижимаю к губам ладонь. Плечи мелко дрожат. Делаю последний реверанс, почти плача сквозь улыбку. Ещё одна вершина покорена!
Пусть и не большая, но одна из самых серьезных на моем пути. Ничего не могу с собой поделать… Ищу взглядом среди гостей театра ЕГО.