— Детка, хватит волноваться!
Рука Максима сильнее сжимает мое колено, через тонкий белоснежный материал элегантного белого платья французской длины. Светлые пряди волос струятся по плечам и спине в художественном беспорядке. Собранные у висков волосы открывают вид на жемчужные серьги с россыпью брильянтов.
Нервно провожу вспотевшими ладонями по бёдрам, разглаживая несуществующие, невидимые для глаз складочки.
— А вдруг я им не понравлюсь? – вопрос непроизвольно слетает с губ, прежде чем я это осознаю.
Так даже лучше. Я озвучила то, что гложет и пугает до чертиков глубоко внутри. Грудь взволнованно поднимается и опускается, когда я смотрю через тонированное стекло автомобиля на большую двухэтажную усадьбу с красной крышей. Дом родителей Максима находится прямо в центре элитного района Анапы - «Ореховой рощи». Простому смертному здесь не приобрести жилье даже если взять ипотеку на пятьсот лет. Заоблачные цены с восьмьюзначными цифрами далеко не всем по карману.
Здесь все обустроено для самых избирательных жителей города. Комфортный отдых в дали от шума и городской суеты, а на территории оборудованы беседки для отдыха. Мы даже проезжали мимо пункта проката велосипедов. Еще несколько открытых бассейнов для плавания и площадок для загара. Любители рыбной ловли могут порыбачить в небольшом пруду. Будто совсем другой мир, другие люди, другие понятия…
Самое страшное, что я здесь – чужачка.
Ощущая это каждой клеточкой тела, каждой фиброй души невольно поежилась. Мое элегантное платье от именитого кутюрье, купленное Максимом, не поможет скрыть от его родителей то, кем я являюсь. Простая восемнадцатилетняя девчонка, актриса балета. Нервно сжимаю пальцы.
Садулаевы посчитают, что я недостойна их сына. Как знакомить их с родителями, приглашать к себе домой в мою девятитажку семидесятых годов? Для них она ничем не лучше сарая. Впервые чувствую острейшее смущение из-за своего стесненного финансового положения.
— Ангелин, - тёплая ладонь обхватывает мои нервно подрагивающие пальцы.
Я поднимаю взгляд и попадаю в плен синих глубоких глаз, таких выразительных, что на секунду забываю обо всем. Тяжело вздыхаю.
— Плевать! Главное, что ты мне нравишься, - Максим наклоняется и опаляет мою руку поцелуем. На коже, словно печать, горит след от его губ. – И поверь, тебя невозможно не полюбить, – добавляет уверенно, ставя точку в моих сомнениях.