– Вы так добры!
– Я думаю, вы заслужить его!
– Надеюсь…
***
– Ник, а ты скоро вернёшься? – поставив пакеты с покупками на пол и прижав к уху телефон, спросила я.
В ответ услышала привычный мирный и ласковый тон любимого:
– Не знаю ещё, дорогая. Я позвоню.
– Хорошо, – вздохнула я и устало закрыла за собой дверь. – Жду.
Как только щёлкнул замок, развернулась к гостиной и... вскрикнула от неожиданности: на диване сидел Андрес, держа в руках снифтер с коньяком.
– Что за мода врываться в дом без спроса? – решила сразу идти в наступление, стараясь раздражением скрыть свой страх и вдруг предательски дрогнувшее сердце.
– Это мой дом, – начал Андрес, – но ты права: я не имею права заходить сюда как хозяин, пока здесь живёте вы.
– Тогда в чём дело? – я остановилась в двух метрах от него, воинственно уперев руки в бока.
Он обыденно усмехнулся:
– Дело привычки!
– Ты пьян? – скривившись, не без доли удивления, посмотрела на Андреса.
– А что, нельзя? – Андрес громко отхлебнул из бокала.
– Ну просто… как-то непривычно… тем более в такое время суток… – смутилась я, понимая, что несу полный бред. Это ведь его дом, его коньяк, его жизнь, и никто не имеет права командовать и указывать взрослому мужику что, как и когда делать.
– Ты такая милая, когда смущаешься, – расплылся в улыбке он, – твои щёчки сразу краснеют.
Я опустила глаза. От стыда. Потому что начинаю понимать, что творится внутри меня, когда вижу его.
– Андрес, зачем всё это? Чего ты хочешь добиться?
– Ничего… уже ничего изменить нельзя.
– О чём ты? – в упор посмотрела на захмелевшего мужчину.
– Всё в норме! – Андрес, шатаясь, поднялся с дивана. – Я просто глупец.
– Я не понимаю тебя! – вдруг взорвалась я. – То ты меня оскорбляешь, то говоришь нежности, то издеваешься, то обнимаешь и целуешь! Что ты хочешь от меня?!
Он грустно покачал головой:
– Всё в норме… – затем осторожно двинулся к выходу, на ходу залпом допив остаток коньяка и шумно поставив снифтер на столик. – Спасибо за гостеприимство, – теперь он поравнялся со мной и нежно коснулся пальцем моей щеки. – Ты очень красивая. И кожа бархатная, как персик… А губы… они так приоткрыты от удивления, что мне безумно хочется их поцеловать.
Меня бросило в жар, отчего лоб покрылся испариной. Я не знала, куда прятать глаза, хотелось стать меньше, чем есть на самом деле или вовсе сделаться незаметной. Тем временем он последний раз взглянул на меня, сказав: