Фехтовальщик, в отличие от меня, разбирался в дворцовой политике
и генеалогии вайгальских правителей. Я-то и подумать не мог, что
Нишай и наместник терий Верден — оба наследники императора. И
наличие у страшноликого сына, входящего в возраст воина, готовило
кожаный мешок для обоих.
Особенно для Нишая. Ведь терия Вердена после захвата перевала
можно было направить на следующую войну, а чем займёшь хитрого
мастера слова?
Пока Нордай не стал воином, у императора ещё оставались
кое-какие сомнения насчёт наследника. Вдруг, например, Белая гора
не примет Нордая и не пошлёт ему дар?
Но если примет, тогда император позаботится о том, чтобы живых
соперников у глупого мальчишки не было. Судя по рассказам Нишая —
сын императора был тупым самонадеянным щенком. Он просто не сможет
управлять теми, кто равен ему по крови, но умнее и старше.
Нишай это понимал, а вот терий Верден, похоже, или тупил, или
планировал как-то переиграть императора.
Может, потому и на перевал дуром лез. Завоевав дивный город Туле
— он стал бы равен страшноликому. И смог бы послать его куда
подальше.
А вот Нишаю в одиночку не светило вообще ничего. И это было
понятно всем, кроме Айнура, даже терию Вердену.
Сейчас, пока наместник искал ключ к перевалу, он был готов
приблизить к себе соперника. Надеялся, что Нишай молод и не
догадается, чем закончится этот временный союз.
— За идиота меня посчитал, — покривился Нишай. — Обхаживал. А
вот Шудур… Он не старался скрыть, что ненавидит меня. И это…
странно.
— Почему? — нахмурился я.
— Мне кажется, Шудур что-то знает про перевал. Какую-то тайну. А
потому союзники, вроде меня, ему только обуза — сказал Нишай. — Я
не сумел догадаться, какой секрет скрывает главный колдун. Но нож в
рукаве у него точно есть.
— Признавайся, о чём ты говорил с терием Верденом? — влез Айнур.
— Чего он от тебя хотел?
Нишай улыбнулся одними губами.
Я никак не мог понять: презирает он Айнура или ненавидит?
Мастер чёрного слова был удивительно терпелив с нашим
предводителем и не боялся его. Словно бы знал границу, за которую
Айнур не зайдёт.
Майман посмотрел на Ичина, и тот кивнул.
Вожак волков скользнул во тьму — за спорами и совещаниями мы
провели весь день и сидели теперь у костра под безлунным небом,
словно наш костёр стал луной — и вскоре вернулся с бурдючком, в
котором что-то знакомо булькало.