-Ни одно общество, - сказал я, - не
может идти вперед без вакцинации от гриппа.
Это был сарказм, но никто не
заметил.
В разговоре с женой, которой я
всенепременно доверяю, я как-то сказал, что правительство могло бы
обойтись без перегибов.
Когда в две тысячи тридцать втором
был принят закон о тотальном ограничении информации – можно было бы
поступить мягче. Понятно, что президент и его люди запаниковали. С
распространением вживляемых ei-карт, так называемых «смайлов»,
каждый человек смог загружать информацию себе в мозг и обрабатывать
ее мгновенно. Существовали тарифы по загрузкам, платные абонементы,
ограничения на закачку, но разве это кого-то останавливало? Люди
вживляли «смайл» под кожу, активировали, перепрошивали и
забрасывали столько информации, сколько могли переварить. Но где
была эта граница, которую нельзя пересекать? Люди сходили с ума,
становилась скринами в мгновение ока или просто умирали от
информационного шока. Дети с пяти-шести лет, получив от родителей в
подарок «смайл», нагружали себе мультики, комиксы, книжки – и
уплывали в мутное бессознательное до конца своих дней.
И все же правительство перегнуло
палку. Вместо разработки защитных лицензионных схем, адекватных
противодействий, было решено рубить по живому. Свободную информацию
ограничили, разбив доступ к ней на уровни. «Смайлы» признали вне
закона, как плохо защищенные и не имеющие криптозащиты, и принялись
извлекать их хирургическим путем. Тех, кто отказался подчиняться,
выдавливали из общества, ограничивали в правах, терпеливо ждали,
пока информационные наркоманы сгниют в полуизолированных городских
трущобах.
Они, конечно, гнили, но выживали.
Каким-то чудесным образом плодились и размножались. Передавали
технологии по наследству, разрабатывали новые информационные
наркотики – и уже через двадцать лет «смайлы» воспринимались, как
нечто архаичное. Появились «пульки» («Выносит мозг быстрее пули!»),
«кочегарки» («Самые жаркие непрерывные новости, только эксклюзивы,
только до оргазма!»), и, конечно, появилось «откровение» («Вы не
сможете представить, что это такое, потому что не сможете даже
представить!»)
А там, где существует запрет,
неизменно возникает прослойка общества, которой хочется во что бы
то ни стало этот самый запрет обойти. Таков парадокс человечества.
Правительство пыталось остановить эпидемию, а в результате создало
высочайший спрос на запретную информацию. И хотя в этой информации
не было ничего сверхъестественного, люди подсаживались, не в силах
оторваться. Так возник еще один тип информационных наркоманов –
тех, кто жил не в трущобах, а в респектабельных районах города,
ходил на работу, за покупками, общался с друзьями… и прекрасно
понимал, что происходит.