– Прошу прощения, что отрываю Вас от работы, но я хотел бы видеть Кузякина Василия Фараоновича, – чётко проговаривая каждое слово, произнёс мужчина в чёрном плаще.
Схватив со стола бутылку, Кузякин метнулся к сейфу. Затем, устыдившись своей суетливости, покраснел и недружелюбно посмотрел на незнакомца.
– Всем подавай Кузякина. Сегодня выходной, между прочим. Женский день!
– О, простите, – любезно заговорил мужчина, – я только на одну минутку.
Кузякин почувствовал, как тёплая волна пробежала по позвоночнику. «Коньяк, – мелькнуло в голове, – хорошо-то как».
– Ну если на минутку, – Кузякин блаженно улыбнулся, – тогда, как говорится, милости прошу к нашему шалашу.
Довольный собой, он показал на стул для посетителей. Незнакомец сел и демонстративно окинул взглядом комнату. Мебель была убогой: обивка кресел местами вытерта, обшарпанные книжные шкафы были забиты старыми журналами, с потолка свисала пыльная допотопная люстра. За спиной у Кузякина, прямо над сейфом, висел старый календарь за 1995 год, а рядом – огромная афиша с улыбающимся предшественником.
– Вам бы, Василий Фараонович, ремонт небольшой сделать, да и мебель прикупить не мешает.
– Какой там ремонт, – махнул рукой Кузякин, – денег на счету совсем нет. Брошу я этот фонд, уеду на заработки.
– И куда ж изволите, если не секрет? – откинувшись на спинку стула, продолжал незнакомец.
– Да хотя бы в Киев. Помощником депутата пойду. Сейчас партий как собак нерезаных. Выборы на носу, пристроиться можно.
– Похвально, похвально. Только выборы-то через год будут, а кушать каждый день надо.
– Вот и я о том, – вздохнул Кузякин, – денег на счету совсем нет.
– А я как раз о помощи и пришёл с Вами поговорить.
Василий с интересом посмотрел на незнакомца.
– Хочу предложить небольшую сумму в обмен на скромную информацию.
Незнакомец открыл портмоне и вынул стодолларовую купюру. Василий напряжённо следил за рукой.
Положив купюру на стол, мужчина достал следующую. «Пять… Шесть… Семь… Восемь… Десять», – шевелил губами Кузякин. Когда последняя стодолларовая бумажка легла поверх остальных, Василий нервно сглотнул.
– Мне бы адресок один, Дарьи Дмитриевны Гусевой.
– Гусевой? Не знаю я Гусевой, – растерянно произнёс Кузякин.
– Знаете, милейший, Вы даже влюблены в неё были.
– В Гусеву?
– В Гусеву! Только фамилия у неё другая была – Ткачёва.