«Где я?»
Рядом что-то засопело, зашевелилось. Волосатая нога выползла из-под одеяла. Инночка собралась закричать, дыхание перехватило и вдруг она всё вспомнила. Она у Даши! Чёрный предмет – просто шкаф, решётка – кроватка маленького Тимура, а жёлтая морда луны – зеркало, висящее напротив кровати, а в нём луна, та, что в окне. Всё встало на свои места. Инночка тихо засмеялась. Как всё просто, просто и замечательно! И волосатую ногу она тоже вспомнила. Это тот мужчина, с которым оказалось так легко и приятно.
…Когда Инночка Горелова уже решила, что день 8-го Марта окончательно испорчен, позвонила Дашка.
– Хватит кукситься, Инесса-баронесса! Ты, как всегда, одна? – просипела трубка простуженным Дашкиным голосом. – Приезжай к нам, будет пицца из колбасы, заезжие барды и местные поэты.
Погода к вечеру окончательно испортилась. На душе у Инночки было так же хмуро, как и за окном, идти никуда не хотелось. Ей не хотелось колбасы, ещё меньше бардов и местных поэтов, но вечер в полном одиночестве неминуемо предвещал начало депрессии, и она согласилась.
Дашка, единственная подруга со студенческих времён, жила в самом центре города с мужем, тремя детьми, котом Кексом и двумя попугаями – Тёмой и Изюмом. Близнецы Катя и Саша и новорожденный малыш Тимур были её гордостью.
Инночка и Дашка дружили с первого курса, голубоглазая красавица Дашка была любимицей всей группы. На пятом курсе она влюбилась в профессора Званцева. Это был человек, у которого, как, смеясь, говорила Дашка, осталось много бывших друзей. Когда-то, ещё до того, как он занялся политикой, он был милым, добрым, интеллигентным. Потом, чтобы выжить, ему пришлось принять другие правила: игру больших мальчиков из большого бизнеса. Но тогда, на пятом курсе, Дашка умирала от безответной любви, писала стихи, караулила его на кафедре и увлажняла по ночам подушку невинными девичьими слезами. В тот год Званцев разошёлся с очередной женой, был полон новых планов и брызжущей энергии. Он самозабвенно читал лекции, на которые собирались студенты даже с других факультетов, раздавал обещания, которые тут же умудрялся забывать, выступал на международных форумах и конгрессах, менял поклонниц, в общем, жил полноценной жизнью молодого энергичного профессора, не обременённого заботой о семье. Дашка вздыхала, писала в своём дневнике слезливые стишки и таяла на глазах от неразделённой любви.