Сыщики вошли в комнату и осмотрелись. Особой меблировкой она не блистала: двуспальная железная кровать, два топчана для сыновей, шкаф со скрипучими дверцами, стол, который использовали и как обеденный и как письменный, комод, несколько стульев. Над кроватью висела книжная полка. Обои пожелтели от сырости и местами отошли от стен. Возле буржуйки была сложена аккуратная стопочка дров.
– Ну что, приступим. У тебя как – опыт в таких делах есть? – спросил Колычев.
– Всякое бывало. Но не сказать, чтобы большой спец по этой части, – признался Елисеев.
– Все равно лучше, хотя бы с маленьким опытом, чем совсем без никакого. Начинай с правой стороны, я – с левой.
Они приступили к обыску. Колычев распахнул шкаф, раздвинул пропахшие нафталином вещи. Едва сдержался, чтобы не чихнуть: запах был ядреный.
Елисеев выдвинул ящик из старинного комода и в маленькой резной шкатулке из дерева обнаружил улов – свернутые в тугой рулончик совдензнаки. Пересчитал, вышло около трехсот тысяч. Петр только присвистнул.
– Откуда деньги?
– Наши, семейные. На поездку в Москву откладывали. Младшенькому наши доктора не могут диагноз поставить, вот и хотим отвезти в Москву, чтобы показать профессору, – пояснила Мотылькова.
Она взяла себя в руки и говорила спокойным тоном, хотя по-прежнему избегала смотреть на соседей. Стояла, ссутулившись и скрестив руки перед собой. На лице была полная отрешенность от происходящего.
– Ихние это деньги, – внезапно подтвердила понятая – женщина лет пятидесяти с красными натруженными руками.
– А вы откуда знаете? – удивился Колычев.
– Так Инесса давно рассказывала. Про тот, как к дохтуру ходила, про предписание евойные, о том, что коплют на Москву потихонечку, – простодушно ответила женщина. – Промеж нас шибких секретов нетути. Когда под одной крышей живешь, ничего не спрячешь.
Триста тысяч – не шесть миллионов. Елисеев вернул семейные накопления на место.
Других результатов обыск не дал. Парусиновый портфель не нашелся, больше денег в комнате не было.
Извинившись перед Мотыльковой, сыщики покинули коммуналку.
– Отрицательный результат – тоже результат, – философски сказал Колычев. – Теперь будем знать с гарантией, что Мотылькова – честный человек. Сосредоточимся на других версиях.
– Ищем грустного? – догадался Елисеев.
– Ага.
– Как же найти его по такому описанию?