А если этого не делать? Если гордо заявить: «Я – Золушка, и все тут?». Тогда можно, например, так никогда и не понять, что на самом деле вы вообще – Мачеха или Мачехина Дочка, и, согласно сказке, вечно рубить себе пальцы на ногах, чтобы влезть в чужую обувь не по размеру. А еще можно обнаружить, что раз и навсегда выбранная роль обрекает на дурную бесконечность повторений, замкнутый круг, как в «Дне сурка», когда от перемены мест слагаемых сумма не меняется.
Наши семейные модели, опыт, внешние манипуляции часто вынуждают выбирать один и тот же сценарий с разными партнерами или одних и тех же партнеров. Почему? А вот здесь есть повод поговорить об истинном, сценарном происхождении ведущего типажа, задающего рисунок нашего поведения. Истинный типаж от ролевого (это когда мы выбираем оптимальный или одобряемый обществом типаж практически осознанно, делая его своей «фишкой») отличает глубина «залипания»: мы выбрали его еще в детстве, неосознанно реагируя на призыв семейной системы. Там, истинная Золушка часто формируется в семье, где она старшая сестра – нянька для младших детей, или девочка, рано потерявшая мать и принявшая на себя функции хозяйки, или нелюбимая падчерица, или ребенок эмоционально холодных родителей, изо всех сил старающийся заслужить их одобрение. Но вот хорошая новость: истинных Золушек гораздо меньше, чем претендующих на эту роль. Есть ведь люди, для которых это – именно роль, почему-то востребованная и в чем-то выгодная. Следовательно, осознав свое поведение как ролевое, выбранное, почему-либо правильное и полезное, его легче трансформировать в более эффектные роли, когда «Золушка» перестанет работать. Истинным же Золушкам сначала придется работать над осознанием сценария, заложенного семейной системой, и только потом переходить к трансформации этого жизненного кредо в ролевое поведение, полезное только в определенных обстоятельствах. Иначе ей раз за разом придется сидеть над разбитым корытом, изумленное спрашивая себя, за что и почему. Да потому что Золушка на разбитое корыто и обречена! Ну, или на треснувшую мойку, вечно полную грязной посуды.
А истинной Мачехиной дочке, выросшей в семье кумиром, чьи капризы, «игра лицом» и бесконечные «хочу» неизменно умиляли всех взрослых (или хотя бы только отца) и всячески поощрялись, будет сложнее выскочить из привычного сценария, чем ролевой Мачехиной дочке: она реально не понимает, как можно жить по-другому, и бесконечно играет в девочку-капризулю уже во взрослой жизни, в отношениях с женихами, например. «Ролевая» просто решила, что так будет эффективнее для отношений, – в кино видела или подружки подсказали, – поэтому смена роли будет не так болезненна: роль – не сценарий.