Гамаев вновь сел на тахту и внимательно осмотрел Вениаминова. Сделав небольшую паузу, он снова заговорил:
– Я рассказал тебе о главных силах, действующих во Вселенной, хотя есть другие, более мелкие силы, такие как, чужие страсти и желания, направленные в твой адрес. Им противостоять порой нелегко, но всё в наших руках. Хочу предостеречь тебя: никогда не пользуйся силами, которыми не владеешь. Если они не принадлежат тебе, то принадлежат кому-то другому. Очень часто получается, что этот другой тот, с кем бы совсем не хотелось встречаться, а тем более иметь дело. Поэтому, как только ты слышишь или видишь, что всякого рода умники, колдуны и экстрасенсы начинают вызывать кого-то или получать информацию из неизвестных субстанций, разворачивайся и уходи
Сёма хотел что-то спросить и для этого даже открыл рот, но почему-то передумал, замешкался и опустил глаза вниз. Тем временем Гамаев продолжал:
– Карлос Кастанеда писал: «Всё вокруг нас состоит из известного, неизвестного и непостижимого». Известное – это всё то, что мы можем описать словами; неизвестное – всё то, что в процессе развития человека может стать известным; непостижимое – это то, что никогда не сможет быть облечено в форму слов и понятий. Известное и неизвестное – это частности, а непостижимое – бесконечность. Их легко отличить друг от друга. Сталкиваясь с известным или неизвестным, ты будешь ощущать внутренний подъём, а сталкиваясь с непостижимым – упадок и депрессию. Как только ощущаешь дисгармонию, депрессию или большую потерю энергии – это значит, ты столкнулся с непостижимым.
Равиль вновь пристально взглянул на Семёна.
– Что-то не так? – после длительной паузы всполошился Вениаминов.
– Нет, нет, всё так.
Гамаев сел на своё прежнее место в позу лотоса, сложил пальцы в Джнани мудру, расслабился и закрыл глаза. Неожиданно по телу Равиля несколько раз прошла волна сильного напряжения. При этом лицо учителя всякий раз вытягивалась вперёд. Его голова начала плавно двигаться слева направо и наоборот параллельно линии пола, описывая длинный эллипс. Тело оставалось неподвижным, глаза плотно закрыты. Вдруг по телу сэнсэя несколько раз пробежали судороги сверху вниз, сотрясая всё его существо. Орлиный профиль лица изменился и стал больше напоминать танцующую под дудочку факира кобру. Семён не мог отвести глаз от этой мистической феерии. В эту секунду он точно знал, что учитель сканирует его глубинное бессознательное. Заворожённый этим зрелищем Сёма не сразу заметил, что левый глаз учителя приоткрылся. Между тем голова продолжала свой неспешный танец, двигаясь в одной плоскости по эллипсу только за счёт шеи. Вениаминову начало казаться, что лицо Равиля сложено из множества мозаичных кубиков. Они напоминали чешуйки змеи или рыбы и каждый из них выполнял своё независящее от других частей, магическое, непостижимое действие. Сёма заглянул в приоткрытый немигающий остекленевший глаз учителя. От ужаса он чуть не умер на месте. Глаз Равиля напоминал больше змеиный или жабий. Цвет радужной оболочки перестал быть карим, поменявшись на жёлто-оранжевый с поволокой. Через широко распахнутый зрачок на него смотрело нечто непостижимое и не поддающееся никакому описанию. Некоторое время спустя левый глаз учителя закрылся, но зато приоткрылся правый. Сёма даже не решился заглянуть в него. Вениаминов впал в состояние ступора – тело не слушалась, язык отяжелел, глаза остекленели. Всё, что он мог делать – просто наблюдать за происходящим. Между тем траектория движения головы Равиля медленно изменилась. Она начала двигаться по эллипсу спереди назад и наоборот. Теперь на Семёна смотрели уже два немигающих расширенных зрачка. Неожиданно Сёма почувствовал, что его голова тоже двигается взад и вперёд в ритме движения головы учителя. Что произошло дальше – он не понял. Сознание его вначале помутилось, а затем и вовсе погасло. Когда Вениаминов пришёл в себя и открыл глаза, то обнаружил себя сидящим на тахте рядом с Равилем в той же позе. Десяток вопросов мгновенно слетел с его губ: