–Дам тебе совет: даже не вздумай здесь молиться Христу. Если Насер это увидит, то не представляю, что с тобой сделает. Здесь только истинная религия: ислам. Мы все правоверные мусульмане, так что держи своего бога при себе.
Я промолчала. Бабушка Иштар много раз рассказывала мне о погромах, которые устраивали моему народу. Особенно ненавидели нас курды. И как только власть Саддама покачнулась, нас принялись уничтожать. Моей семье повезло, что бабушка сбежала до того, как американцы вторглись в Ирак. Иначе мы бы просто не выжили, как многие ассирийцы. Пока в Багдаде устанавливали демократию, моих соплеменников тихо резали по углам. А наши церкви, которые помнили еще учеников Христа, сжигали или превращали в мечети.
Внезапно дверь распахнулась. В комнату быстрым шагом зашел высокий мужчина в военной форме.
–Насер, муж мой! –почтительно поклонилась Рула.
Он едва кивнул ей. Сел на кровать, широко расставив ноги, и уставился на меня тяжелым взглядом из-под густых черных бровей.
3. 3 глава. Бешенство Ястреба.
Насер был высоким, сухопарым, слегка смуглым. Скорее персикового оттенка, чем кофе с молоком. Черные, как смоль, коротко подстриженные волосы открывали высокий лоб. Узкие злые губы прятались в черной бороде. Его движения были мягкими, осторожными и очень точно выверенными. Так ходят хищники, когда подкрадываются к жертве. Но страшнее всего были глаза. Миндалевидные, настолько темно-карие, что казались черными, обрамлённые густыми, длинными, черными ресницами, они почти не мигали. Поэтому от его взгляда хотелось забиться под ковер и там затихнуть.
–Вы обе задерживаетесь, Рула, –обратился он к жене, при этом неотрывно глядя на меня. – Почему?
–Прошу прощения, –торопливо начала оправдываться Рула. – Просто ей немного сложно. Но мы сейчас спустимся. Не сердись на меня, йа амар! Луна моя! – она молитвенно сложила руки, присела на корточки и заглянула ему в глаза.
Луна моя! Мы по-русски говорим "солнышко", а арабы "луна моя! Но дело не в ласковом прозвище, а в том, как заискивающе, раболепно она смотрела на него. И как равнодушно он не на нее, нет, а сквозь нее. Словно Рула была прозрачной.
–Бихэббак, йа асад! Пожалуйста, лев! Прости меня! –она склонилась к его руке и мне захотелось ее стукнуть.
Аж кулаки сжались сами собой. Нельзя же так унижаться перед мужчиной! И если это то, чего ждут от меня, то у меня просто не получится. Значит, я в беде. Ястреб медленно поднял руку и погладил ее по голове. А она перехватила его руку и поцеловала. Он слегка поморщился и обронил, растягивая слова: