Я спросила бабушку: бывали ли такие случаи в нашем роду? Ведь я никогда не видела никого из ее родственников из-за того, что много лет назад она сбежала из своей родной страны и приехала сюда, в Россию, вернее, в Советский Союз. Бабушка отреагировала очень странно: разозлилась и ледяным тоном заявила, чтобы я не забивала себе голову глупостями.
– Ты – мой экзотический цветок! Нежный и капризный! Моя ночная лилия. Как сказать по-арабски: я тебя люблю? –прошептал Клим мне на ухо, отвлекая от воспоминаний.
–Бихэббак. Но вообще любимым так не говорят. Это слишком общее. Женщинам говорят: ты –моя жизнь. Интаумри! –ответила я, наблюдая за бабушкой, которая старательно прячась от фотографов, тихо забилась в уголок с бокалом сока в руках.
Она все время хмурилась, так как с самого начала не понимала: почему свадьбу нужно играть на теплоходе?
–Потому что это здорово! –объяснял ей Клим. – Как вы не понимаете, Иштар? Зачем сидеть в душном зале под кондиционерами, если можно плыть по Москве-реке и дышать воздухом? Лиля –мой цветок. А цветы любят солнце!
Бабушка недовольно поджимала губы. Она ненавидела воду и очень боялась ее. Мы никогда не ездили на пляж, не говоря уже о море. Ее не радовал даже тот факт, что Клим за бешеные деньги нанял самый дорогой прогулочный теплоход. Его украсили лилиями разных цветов: белых, тигровых, розовых, желтых, разноцветных. Их везли со всего мира. И каждый, кто видел это великолепие, ахал и немедленно доставал телефон, спеша запечатлеть на долгую память это чудо. Теплоход медленно плыл по реке, а на берегу за ним двигалась толпа, поминутно щелкая затворами камер.
Экзотический цветок –так называл меня Клим. Да, мы здесь, действительно, экзотика. Наша семья: я, бабушка и мама – ассирийцы. Или как говорят некоторые: айсоры. Правильно и так, и эдак. Я родилась уже здесь, в России, в Питере. Но бабушка перевезла меня в детстве в Москву. Потому что обилие воды в северной столице – всех этих каналов и мостов–доводило ее до безумия.
Мама тоже родилась здесь, еще в Советском Союзе, но приехала из Ирака в бабушкином животе. Бабушке удалось сбежать из Багдада, когда она была беременна мамой. Ее мужа, моего родного дедушку я никогда не видела. И бабушка ничего о нем не рассказывала. Своего отца я тоже не знала. Так мы и жили бабьим царством. Сначала втроем, а потом, когда маме стало совсем плохо, вдвоем с бабушкой. Единственным мужчиной в семье был бабушкин друг. Но и его убили, когда я была совсем маленькой. Хотя до сих помню его замечательную улыбку и сильные руки, когда он подбрасывал меня к потолку.