– Так найди её!
– Я оставил описание стражам, как только её найдут – проводят ко мне.
Потираю переносицу
– Прости, не стоило повышать голос. Понимаю, ты сделал всё возможное. Эти балы меня убивают.
– Не они, проклятие.
– Да. Проклятие. – Запрокидываю голову, провожу пальцами по диадеме с крупными рубинами. – Императорская корона тяжела… Разбойником быть веселее.
Фероуз смеётся:
– Я говорил, что ностальгия замучает. Но ты не умеешь останавливаться.
– Не умею. И другие не умеют ни останавливаться, ни доверять. Я мог бы быть верным полководцем, но когда всякий хозяин и сосед, убоявшись твоей славы, пытается убить, нет иного выбора, кроме как самому стать хозяином и избавиться от зубастых соседей, – вновь смотрю в окно: нарядные девушки, щебеча и осматриваясь, рекой текут в просторные залы. – Сколько же в империи девушек на выданье?
– Да, по результатам переписи всё выглядит не так… масштабно.
– Кажется, я старею.
– Неужели?
– Иначе с чего бы столько прекрасных дев вызывают у меня ужас, а не радость и предвкушение? – Я снова поправляю тяжёлый плащ, золотой обруч с алыми камнями, широкий пояс шаровар и кинжалы. – И да начнётся бой.
– Удачной охоты.
Первым выхожу из покоев, спиной ощущая присутствие и поддержку соратника и друга.
***
– Уже моя, – громила крепко держит меня в руке, взмахом другой руки отшвыривает Вездерука во тьму. Запах корицы. Сила, исходящая от мужчины. Он возвышается надо мной, но я не вижу его лица. – Моя.
Меня обдаёт жаром. Просыпаюсь в кромешной тьме. Холодно, душно. Сердце переходит на бешеный стук, пока не соображаю: я в кладовке. Сама же сюда влезла. Окон нет, тихо. Не представляю, сколько проспала.
Сажусь. Спать на полу на старых мешках – не самая удачная идея. Зато наконец чувствую себя почти бодрой. Только вот… я должна помогать готовиться к балу. Ох и влетит мне! Судя по тому, как хорошо выспалась, отсутствую я долго.
Впрочем, нас много, есть шанс, что удастся отговориться работой на другом участке. Или сослаться на то, что меня заперли в кладовой?
В темноте приглаживаю волосы, расправляю скромное платье. Только бы всё обошлось.
Натыкаясь на ящики и мешки, пробираюсь к двери. С замиранием сердца тяну скобу ручки – приоткрывается. В свете редких светильников узкий коридор выглядит удручающе мрачно. Прислушиваясь и приглядываясь, понимаю, что практически не помню, как забрела сюда, кому меня поручили.