- Спасибо, я подумаю над этим, - ответила я.
- Я уже предлагала тебе через маму занятия со школьным психологом. И предложу еще раз. Если тебе нужна поддержка, я отведу тебя к нему. Вы будете заниматься. Со временем тебе станет легче.
Я помотала головой.
- Спасибо, но не надо. Я не могу говорить об этом. По крайней мере, сейчас.
- Понимаю. Но если тебе понадобится поддержка или помощь – неважно, какая, обещай, что попросишь их у меня.
Снова кивок.
- С Ликой я поговорю после урока. Она умеет провоцировать, но ты не должна поддаваться. Пожалуйста, держи себя в руках и все вопросы старайся решать словами, а не кулаками. Иначе придется вызывать твоих родителей. И решать все в кабинете директора. Вы уже не маленькие. Выпускники. Должны все понимать.
- Хорошо, я постараюсь.
- Вот и умничка. А теперь идем на урок.
Учительница первой развернулась, чтобы направится в кабинет. А я окликнула ее по имени:
- Ольга Владимировна.
- Что?
- Не был, - тихо сказала я, глядя в окно, за которым бушевал ветер, качая голые ветки.
- Не поняла, - нахмурилась она.
- Дима не был для меня особенным человеком. Он до сих пор остается им.
Классная лишь кивнула и поспешила отвернуться – я заметила, как в ее глазах блеснули слезы. Ей было жаль Диму. На похоронах она плакала – единственная из всех учителей, которые пришли в тот день.
Мы вернулись в кабинет. Я села на свое место рядом с Диларой, и Ольга Владимировна, заметив это, ничего не сказала. Кажется, она дала молчаливое согласие на то, чтобы теперь мы сидели вместе.
- Что она тебе сказала? – встревоженно прошептала Дилара. – Родителей вызовет?
- Нет, просто попросила не драться, - тихо ответила я.
- Ты с ума сошла! Полезла в драку с Малиной! Я чуть не умерла от страха!
- Все ведь хорошо? – через силу улыбнулась я. И Дилара легонько пнула меня под столом.
Начался урок. Но я не слушала классную – не могла сосредоточится. Зато чувствовала на себя взгляды одноклассников и порою слышала шепотки. Наверняка обсуждали меня.
В конце урока мне на парту прилетела записка. Я развернула ее и прочитала: «Тебе не жить, крыса». Очередной привет от Малиновской. Знакомая волна злости захлестнул меня, и я обернулась на Лику, которая сидела за последней партой и ухмылялась, глядя на меня. Власов тоже смотрел со своего места, но без ухмылки, а спокойно – он ничего больше не боялся и чувствовал себя безнаказанно.