От накатившей дурноты на лбу выступил пот. Едва зеркальные двери, тихо звякнув, распахнулись передо мной, я шагнула в ярко освещенную кабину и тяжело привалилась к стене и мысленно уговаривала себя не вырубиться прямо в лифте.
Поднявшись в пентхаус, я ввалилась в гостиную, еле устояв на ногах. Оставалась самая малость — добраться до ванной, и вот тут мне не повезло. Сбросив туфли, я покачнулась и случайно задела бедром псевдо-антикварную груду фарфора, которую мама гордо именовала вазой династии Мин. Словно в замедленной съемке та соскользнула с подставки и со звоном рухнула на пол, усеяв дизайнерский паркет мелкими осколками.
— Явилась, наконец, — в проеме арки появилась знакомая фигура.
Конечно. Куда же без вечной слежки Блейка? Он просто обязан проверить, не приволокла ли я домой сомнительных личностей.
Еще недавно я боялась наших встреч, но два месяца на одной территории научили меня не вздрагивать в его присутствии. В конце концов, что он мог сделать? Деньги ведь уже отобрал.
С глупым смешком я помахала рукой:
— Привет, дядя Блейк.
— Опять пила?
Едва он приблизился, я уловила терпкий аромат парфюма. Этот запах преследовал меня везде, даже когда я не видела Блейка. Утром в столовой, где он успевал позавтракать до меня. В гостиной, где проводил вечера после работы. Возле моей комнаты, куда Блейк и вовсе не заходил, а всего лишь изредка проходил мимо, к террасе на крыше.
Даже его проклятый запах претендовал на мое личное пространство!
— Какого дьявола, Долорес? — разомкнув скрещенные на груди руки, Блейк сжал мое предплечье. — Когда же ты угомонишься?
То ли от крепкой хватки, то ли от неожиданного жара его пальцев, низ живота отозвался пугающим холодком.
— Когда ты съедешь! — огрызнулась я, испугавшись этой реакции на прикосновение.
— Я не ослышался? — скривился Блейк. — Ты готова сама оплачивать взносы за пентхаус?
Твою мать! Сколько можно напоминать, что я живу за его счет? Мне и без его язвительности тошно. А ведь это мое по праву!
— Ты невыносима! — не унимался Блейк и, стиснув вторую руку, хорошенько меня встряхнул.
Яростный рывок окончательно добил и без того шаткий вестибулярный аппарат. К горлу поднялся царапающий сгусток.
— Меня… сейчас вырвет, — выдала я, цепляясь за карман на его рубашке.
А потом пол резко ушел из-под ног.