Переворачиваю там все вверх дном, заглядываю в отделение между сиденьями — тщетно.
На днях Алена брала мое автозарядное и, видимо, так и не вернула обратно.
— Теперь никому не позвонить и не узнать, что там опубликовала Красовская…
От злости ударяю по рулю, сжимаю губы.
«Эта сука решила меня добить?!»
В голове настоящий раздрай: мысли о публикации чередуются с тревогой — не представляю, как я сейчас появлюсь перед Аленой. Она наверняка не захочет видеть меня.
И ее родители — тоже.
Раз они сейчас у нее, то, скорее всего, они уже в курсе, что случилось на даче.
Я виделся с ними вчера в больнице, но у меня язык не повернулся рассказать им об этом.
Ее мать не могла связать даже двух слов, начинала что-то говорить и тут же пускалась в слезы. А отец Алены поддерживал меня, даже не догадываясь по чьей вине их дочь находится на операционном столе.
Мне больно и стыдно смотреть им в глаза. Ведь все думают, что она попала в аварию, когда ехала на дачу с девичника. Никто кроме меня, Казаринова, Красовской и самой Алены не знает, что это было совсем не так.
И для меня все еще остается вопросом: почему она развернулась? Может, что-то забыла на даче? Может, немного остыв, решила вернуться и поговорить со мной?
Через полчаса я уже бегу по коридору больницы.
Вхожу в отделение реанимации, меня просят надеть сменную обувь и халат. Вижу у палаты родителей Алены, слежу за их реакцией и уже ожидаю, что меня вот-вот начнут проклинать и потребуют убраться из жизни их дочери.
Но вместо этого мать Алены обнимает меня и, всхлипывая в мое плечо, сообщает, что она пришла в себя.
Ее отец хлопает меня по спине.
— Все обошлось! — говорит Роман Петрович. — Все обошлось, Олег.
— Сейчас Алене сделают укол, и сможешь увидеться с ней, — отстранившись от меня, вытирает лицо Мария Андреевна.
Я смотрю на них по очереди и не понимаю:
«Алена им разве ничего не рассказала?»
Из палаты выходит молоденькая медсестра, увидев меня, она округляет глаза и немного краснеет.
— Ой, здравствуйте, — с улыбкой поправляет она халат. — Можете входить, я уже закончила. — Девушка ступает мне дорогу и шепчет вслед: — А потом можно сделать с вами фото?
Ничего не ответив, вхожу в палату. Алена переводит на меня взгляд, ее глаза тут же становятся влажными, подбородок дрожит.
— Привет, любимый, — шепчет она сухими губами, а я на пару секунд впадаю в ступор.