— Но вы зря, кстати, так с Корином поступили, да. Он тупой, это
все знают, и до всех докапывается, но обычно границ не переходит.
Просто он у мэра единственный сын, так что его никто не трогает:
себе дороже. Тиус, папаша Корина, та еще мстительная скотина, он в
сыночке души не чает, да… Вон, давеча Джига с братьями не
сдержались и Корина отпинали, когда он к девушке Джиги полез, так
Тиус мало того, что с них такой штраф содрал, что они до сих пор
расплатиться не могут, так еще и руки Джиге переломал. Хотя
формально мэр ни при чем, но кто бы еще стал Джигу ловить ночью в
темном переулке, да еще и так, что стража никаких следов не
нашла?
Диомеда воспользовалась едва заметной паузой, когда наш
собеседник вдохнул воздуха, чтобы продолжить чесать языком, и
плавным движением ладони легонько прижала его нижнюю челюсть к
верхней, прекращая словоизлияния. Тот аж подавился от
неожиданности, глазами испуганного кролика пялясь на мою напарницу.
Что-то промычал и замер, не смея отстраниться.
— Помолчи немного. Раздражаешь, — она убрала руку и взглянула на
меня. — Что будем делать? Кажется, стража все-таки скоро будет.
Я лениво качнул головой:
— Ага. Пока мы тут уши развесили, там за дверь выскользнул
какой-то мальчишка. Либо добровольный стукач, либо трактирщик к
страже послал. Ну а нам бежать из города уже поздно, Заклинатели
все равно догонят. Да и не хочется. Так что подождем и послушаем,
что нам скажут. На штраф мы, поди, наскребем, — повернулся к
болтуну и уточнил. — Парень, тебя как зовут вообще?
— Улисс, — резко оживился тот, и открыл было рот, чтобы вывалить
на нас еще тонну ненужной информации, но я успел его оборвать.
— Очень приятно. Я Эдриан, а эта раздражительная девушка —
Диомеда. Ты все верно понял, мы Идущие, и у нас есть парочка
вопросов к тебе. Но давай договоримся — ты ответишь на эти вопросы
максимально кратко и по делу, хорошо?
— А… — он осекся под суровым взглядом Диомеды и тяжело вздохнул.
— Хорошо. Да.
***
Стража в этот раз сработала весьма оперативно. Мы едва успели
расспросить Улисса о местной политической ситуации и только
приступили к вопросам об интересностях в округе и Нитте, как в
таверну ввалился десяток стражи, взмыленный и злой донельзя. Судя
по общей помятости лиц, мощному запаху алкоголя и неполной
экипировке — дневная смена уже кончилась и выдергивали их в срочном
порядке из всяческих приятных мест. И этим обстоятельством они были
ОЧЕНЬ недовольны. Оглядев зал и безошибочно выцепив нас взглядом,
их десятник — пожалуй, единственный, кто был снаряжен полностью и
не выглядел так, будто его только что выдернули из борделя —
подошел к нам и хмуро спросил: