— Господин генерал, у нас испытание в полном разгаре. Не желаете
присоединиться и понаблюдать? – спросил полковник.
— Благодарю, но нет. Виду вы творчески подошли к обязанностям.
Но лучше не усердствуйте с экспериментами. Действуйте, пожалуйста,
по заведенному Лупицким регламенту. Думаю, так будет правильнее, и
безопаснее для всех.
— Но, господин генерал, результаты ведь великолепны. Вы только
гляньте, — начал было полковник Афанасьев, но генерал его
прервал:
— Вы мне побелку в кабинете исправьте и ради всего разумного,
действуйте по регламенту. Давайте действовать без излишней
фантазии. Пожалейте учеников, будьте добры.
Стоит ли говорить, что Афанасьева визит генерала не обрадовал.
Но приказ есть приказ.
Вот только стоило полковнику предпринять попытку вмешаться в
испытание, как артефакт притормозил его.
В мозгу Афанасьева ярко вспыхнула чёткая мысль: Испытание должно
быть закончено, и вмешиваться в его ход не следует.
Эта мысль была явно вложена в его голову артефактом.
Многотонный кулак сотканный из песка, рухнул на одинокую фигуру
подростка.
Я предусмотрительно поднялся над кулаком, но что-то было не
так.
Грудь сдавило, позвоночник затрещал, будто это на меня сейчас
обрушилась вся мощь стихии.
Я почувствовал привкус крови во рту.
Я опустился на заполнивший комнату песок. Не удержался и рухнул
на колени. Да что же это?
Передо мной начала образовываться воронка. Видимо мой двойник
пытается выбраться.
Попытался воспрепятствовать этому, но из меня будто выжали все
силы. Ну и чёрт с ним, пускай вылезает.
— Не любишь ты оставлять себе шансов на поражение, — услышал я
вымученный хохот.
Из образовавшейся ямы показался мой двойник.
Выглядел он бледно. Лоб и щека были рассечены. Я на автомате
провёл рукой по лицу, будто в зеркало на себя смотрел… С удивлением
посмотрел на свою ладонь, она была в крови.
Тем временем, мой двойник, едва передвигая руками и ногами
выполз на поверхность и развалился на песке, раскинув руки в
стороны.
— Это ведь испытание для подростков, — выплюнув сгусток крови,
сипло проговорил двойник. — Оно учит смирению и еще какой-то ереси.
Поле твоего последнего удара испытание бы и закончилось. Зачем было
песок сюда перекачивать? А если бы ты меня убил? Ты ведь и сам
помер бы.
— Откуда я знаю что здесь за испытания и какие условия. Мне
никто ничего не объяснял, — буркнул я. Мне самому сейчас хотелось
завалиться на землю и полежать, но я себе такой блажи не
позволю.