Самое неприятное, это было видеть,
как они пожирают своих павших сотоварищей. Никакой скорби, никакого
уважения к мёртвым. Только голод и инстинкт. Хотя это ж и есть
голодные зверюги…
Они рвали плоть зубами, чавкали,
рычали друг на друга, и в их глазах не было ничего, кроме
злобы.
В редкие моменты затишья, когда
воцарялась долгожданная тишина, я иногда даже успевал
порефлексировать, правда недолго: а кто, собственно, мы такие,
чтобы судить их? Ла-ла-ла. Может быть, мы вторглись на их
территорию? Ла-ла-ла. (Прям общечеловек какой-то, аж стыдно потом
было за себя.)
А, плевать. Моя это теперь землица,
и не тупым обезьянам со мной за неё конкурировать! Поубиваю, к
хренам, уродов!
В общем, мы продолжали сражаться, и
сражались до тех пор, пока обезьян не стало существенно меньше. Они
это заметили тоже – и таки наконец свалили. Убежали с паническим
визгом.
Перебили же мы их несколько сотен.
То ли три, то ли пять, по разным прикидкам.
Так-то мы ихних тел потом немногим
больше трёх сотен на месте побоища насчитали. Вот так, ходили по
полю боя - и считали. И нюхали. Потому что в воздухе витал весьма
характерный запашок. Не крови, не бойни и не ещё чего-то там. Ведь
чаще всего твари, подыхая, заодно и обсираются. Ну и по-маленькому
тоже… ходят непроизвольно. И если твой удар мечом пришелся скотине
по животу, разрывая кишки, угадайте что оказывается снаружи (а
только что было внутри) у этих самых потерпевших? В общем, никакого
вам запаха крови, только хардкор, только вонища от говна и
мочи!
А так как сражение шло менее одного
часа, то трупы вроде бы истаять не могли. Но, во-первых, эти
«павианы» сожрали много своих мёртвых по ходу дела, во-вторых –
десятки серьёзных подранков могли сгоряча сбежать и там уже где-то
тихо умереть. И в-третьих – где-то я уже нечто подобное видал. Это
когда тела гьюков кто-то… прибрал. Интересно, и кто же бы это мог
быть? Вопрос риторический. Кстати, чей это взгляд я ловил на себе в
начале сегодняшнего похода?
И да, только что понял: люблю я,
оказывается, драться со слабыми, но почти постоянно голодными
стайными тварями. Это почти без морали которые. И которые плохо при
том организованы – в смысле почти полного отсутствия внятного
тактического руководства. Они ж готовы друг дружку сожрать при
малейшем к тому поводе. Раненого, ослабленного, опозоренного – все
эти «состайники» для них просто еда, и ничего там личного…
Накинутся толпой – и вмиг сожрут болезного.