Мы пробили чадное облако сгоревшего
бензина и выскочили на чистый воздух. Дорога поднимается вверх,
вверх, вверх… И вот мы на перевале. Внизу, в небольшой низинке,
перед нами огромное скопление грузовиков, полугусенечников и
колесных бронемашин. Они ничего не знают о том, что творится
впереди – эфир на немецких частотах забит хаосом помех. Последний
их приказ был – стоять здесь, ожидая, когда танки прорвут фронт
большевиков, проложив дорогу для тылов. И вот она свободна, дорога
- но не для них.
Немцев охватила паника – как же так,
ведь мы, дескать, о таком не договаривались! Теперь они не могут
идти вперед, потому что спереди мы, и не могут отступить назад,
потому что сзади дорога забита как МКАД в час пик. Начинается
суета, хаос нарастает, кто-то пытается развернуть машины, кто-то
спрыгивает на землю и бежит в степь. Придерживаю пока своих на
гребне. Мы бьем по скоплению техники из орудий и пулеметов, но,
похоже, здесь требуется более увесистая дубинка.
Вызываю артиллеристов:
– «Орган», я «Пегас», отметка плюс
восемь, скопление техники и пехоты – это просто биомасса какая-то,
требуется огневой вал.
– Вас понял!
И через минуту перед нами встает
высокое дерево разрыва шестидюймового снаряда. Во все стороны летят
обломки полугусенечника, что-то переворачивается, что-то
вспыхивает. – Так нормально?
– Годится! – отвечаю я, и на немецкую
колонну обрушивается лавина снарядов. Все скрылось за сплошной
пеленой летящих камней, пыли и гари. Мы прекращаем огонь – пусть
пушкари тоже повеселятся от души, тем более что теперь нам просто
не видно, во что стрелять.
Сзади подтягивается наша пехота на
трофейных бронетранспортерах. Парни спешиваются и пешком
поднимаются к линии танков. Здесь морские пехотинцы - те, что
обороняли Севастополь и высаживались вместе с нашими у Евпатории.
Те, что насмерть стояли под Саками, и освобождали Симферополь.
Некоторые из них начали войну вообще с Одессы и с Дунайского
лимана. Зрелище, открывшееся их глазам, было достойно богов.
В броню постучали. Открываю. На
гусенечную полку запрыгнул капитан 3-го ранга Бузинов. Мы с ним
были в одном деле, когда его ребята на броне моих танков рванули от
Симферополя на Перекоп. Правда, тогда он был капитан-лейтенантом -
но ничего, звания и награды дело наживное: тот, кто с нами
связался, без своего не останется. Высунувшись из люка, пожимаю ему
руку. Все понятно и без слов. Огневой вал покатился вдаль от нас, и
сейчас мы не спеша двинемся вперед, добивая тех, кто выжил в этом
аду. Это рейд, а в нем нет места для пленных.