Мне протягивают платок. Беру его и вытираю глаза. Но это бесполезно — слезы текут снова, не желая останавливаться. Но все же нужно узнать, что случилось.
Всхлипываю, вновь вытираю лицо, даже высмаркиваюсь. Нос из-за слез не дышит, выгляжу, наверное, ужасно, но сейчас это не имеет никакого значения.
— Что произошло? — поворачиваюсь к следователю.
— Ваш муж, Агафонов Антон Валерьевич, ехал по трассе в сторону Выборга. Видимо, торопился, превысил скорость и не справился с управлением. Вылетел с дороги, машина врезалась в дерево и перевернулась. Потом загорелась. Результат вы видели, — говорит следователь бесстрастным голосом. Ну да, для него это наверняка не впервой, а у меня сердце кровью обливается. Как же так можно? Это же человек! Живой! Ну… был…
— Он… — хочу спросить, не мучился ли он, но слова встают комом в горле. Не могу я произнести это страшное слово — умер.
— Он скончался на месте, — отвечает патологоанатом, кладя руку мне на плечо. Я облегченно выдыхаю.
— У меня к вам несколько вопросов. Вы позволите? — Следователь открывает блокнот, достает ручку и вопросительно смотрит на меня. Я киваю. Как будто у меня есть выбор.
— Итак, когда вы в последний раз видели мужа?
— Он ушел из дома около четырех часов дня.
— И куда?
— Собирался в командировку, какой-то контракт заключать.
— Знаете где?
— Говорил про Новгород.
— Но он ехал на север, а Новгород на юге. Не знаете, как так вышло?
Пожимаю плечами. Понятия не имею, что ему понадобилось в другой стороне. Я не следила, куда он ездит, зачем и почему.
— Ясно, спасибо. — Следователь захлопывает блокнот. И это все?
— Я могу идти? — уточняю. Не могу больше находиться тут.
— Да, конечно.
Уже у выхода вспоминаю самое важное, оборачиваюсь.
— Когда я могу забрать… тело… для похорон.
Следователь смотрит на патанатома, тот садится за компьютер, что-то проверяет, а потом говорит:
— Через пять дней. Нужно закончить все тесты.
— Хорошо, спасибо.
Выхожу на улицу, вдыхаю свежий воздух, прочищая легкие, забитые смрадом морга. Ощущение, что этот запах теперь будет преследовать меня вечно. Снова сдерживаю рвотные позывы и бреду, не разбирая дороги.
Дома валюсь прямо на кровать, но тут же вспоминаю, что вся пропахла моргом, подскакиваю, срываю с себя одежду. Запихиваю в стиралку и встаю под душ. Долго промываю волосы. Нюхаю — и кажется, что они все еще воняют.